Татуировка цвета страсти

– Возможно, не в этот раз, – сказала Эмма, из последних сил делая вид, что сама себе верит.

– Мистер Флинн, приземляемся через пять минут, – сообщил пилот.

Эмма взглянула на экран телефона: прошло чуть больше сорока минут. До Бостона за это время не долетететь, а для курорта Хэмптонс, наоборот, слишком долго. Линия горизонта была ей не знакома, но это был какой-то небольшой город у воды – Эмма разглядела берег. Через пару минут они мягко сели на крышу здания банка.

– Мы собираемся в банк?

– Очень смешно. На самом деле президент этого банка – мой хороший друг. Это его вертолетная площадка, и он любезно разрешил мне ею воспользоваться – иначе нам сперва пришлось бы лететь в аэропорт, а потом на такси возвращаться обратно. А так мы всего в одном квартале от места назначения.

Они стянули с головы наушники, расстегнули ремни безопасности, и пилот распахнул перед ними дверь вертолета:

– Я буду ожидать вас здесь, сэр.

– Благодарю, – ответил Джона, взял Эмму за руку и повел к выходу с крыши. Они спустились на лифте в вестибюль и вышли на улицу – место снаружи выглядело как тихая деревушка, и она ее совершенно не узнавала.

Они прошли около квартала, и только тогда Эмма заметила такси с рекламным щитом какого-то ресторана с «лучшими морепродуктами в Ньюпорте». Ньюпорт, Род-Айленд? Она никогда здесь раньше не бывала, но знала, что когда-то это было очень популярное место отдыха среди богачей Новой Англии, в первую очередь известное своими огромными особняками буквально в метрах от воды.

Но Эмма держала свои соображения при себе, пока они не добрались до большого здания в георгианском стиле, стоявшего прямо рядом с бухтой, с мансардами и белой облицовкой, от которого веяло духом старого приморского поселения. На вывеске значилось: Restaurant Bouchard & Inn.

– Мы на месте. – Джона подал Эмме руку и помог ей взойти на крыльцо. – Лучший французский ресторан, который я обнаружил по эту сторону Атлантики.

Метрдотель приветствовал их, отметил в своем блокноте и провел к столику возле большого выпуклого окна, выходящего на пляж. Когда они остались наедине с меню, Джона перегнулся через стол и сказал:

– Что бы вы тут ни заказали, это будет невероятно вкусно. Здешний шеф-повар делает из пищи настоящее искусство.

Эмма наскоро проглядела меню, надеясь, что школьных уроков французского будет достаточно, чтобы не опозориться, когда она будет делать заказ. Мадам Колетт была бы в ней разочарована, если бы она стала коверкать такой красивый язык. В итоге она остановилась на равиоли с овощами и ребрышках барашка с розмарином. Тут у стола появился сомелье.

– Вина? – Джона внимательно посмотрел на нее.

Эмма собиралась заказать красное сухое, но тут вспомнила, что ей нельзя пить. Было не так легко привыкнуть к своему новому положению.

– Нет, спасибо. Просто соды с лаймом.

Джона заказал себе бокал каберне. Через минуту официант принял заказ, и Джона выбрал фаршированного краба и соте из утки в бальзамическом соусе.

Его французский был безупречен. Когда официант ушел, Джона взглянул на удивленное лицо Эммы и рассмеялся:

– Что? Вы думаете, что, если я хожу в джинсах и зарабатываю на компьютерных играх, я не учился в чертовски дорогом частном пансионате, как большинство отпрысков людей моего круга?

Эмма нахмурилась и опустила взгляд на стакан перед собой. Сейчас ей бы пригодилось вино, чтобы немного приглушить смущение.

– Нет, я просто завидую вашему безупречному произношению.

– О, да вы просто не слышали моего японского.

Эмма вскинула на него глаза, в этот раз действительно пораженная:

– Вы еще и по-японски говорите?

– Это необходимо, если ты хочешь с успехом вести дела на рынке видеоигр. А еще говорю по-испански и изучаю китайский – мы продвигаемся все дальше на азиатские рынки. Кроме того, я профессионально играю на фортепьяно и был капитаном команды по гребле в Гарварде – впрочем, это скорее для того, чтобы порадовать родителей. Сам я с гораздо большим удовольствием проводил бы время за компьютером или ухаживал за девушками. Так что я не столь прост, каким кажусь. И кстати, о вас я сказал бы то же самое.

– Почему бы? – Эмма вдруг ощутила тревогу от неожиданного направления разговора. – Я самая обыкновенная скучная сотрудница финансового отдела.

– Я не стал бы называть вас обыкновенной. Как минимум, вы очень хорошо храните секреты.

Эмма замерла и нервно вздохнула:

– Какие секреты? У меня нет…

Джона поднял руку, прерывая ее возражения:

– Сейчас мы не в Нью-Йорке и недосягаемы для посторонних глаз и ушей. Поэтому вы можете быть со мной откровенны. Вы с самого начала знали, кто я такой, – и не сказали мне ни слова!

Он говорил суровым тоном, и Эмма посмотрела ему в глаза, ожидая увидеть в них гнев, – но увидела только боль. Оказывается, у неуязвимого Джоны Флинна было слабое место – и Эмма совершенно случайно в него попала.

– Тебе действительно совершенно безразлично то, что между нами было? Почему ты ничего не сказала? – Джона положил свою руку на стол ладонью вниз, чтобы было видно татуировку, а затем взял Эмму за запястье.