Татуировка

– Я впервые попал сюда как раз после смерти Яшки, – продолжал историк. – Как я позже понял, люди и предметы, оказавшиеся по эту сторону, были насильно перетянуты сюда некоей силой, которая, по моему мнению, вполне разумна, хоть и не совсем понятна человеку. Точнее, я бы сказал, что совсем не понятна. Иногда эти люди и предметы могут на короткое время вырываться обратно… Но со временем, почти неизбежно, этот мир (хотя это определение как-то плохо подходит к живому существу) поглощает их. По какой-то причине я мог уходить и возвращаться вновь, когда пожелаю. И я выбрал пребывание здесь, чтобы спастись от того горя, которое на меня обрушилось, а еще для того… Чтобы найти убийцу моего сына. Считайте, что мое состояние на той стороне, которое теперь неизбежно проецируется на меня и тут, в какой-то мере является следствием моего выбора… В отличие от других.

– То есть, – перебил Андрей, – это значит, что я так и останусь тут навсегда?!

– Не торопитесь, – сказал Антон Михайлович. – Я повторюсь, что почти все, о чем я говорю, лишь домыслы. Постарайтесь представить, что некое, совершенно чуждое нам существо, почти не понимающее законов нашего мира, попало сюда по ошибке из… Ну, скажем так, из другой параллельной реальности, как бы странно это ни звучало. Оно не имеет понятия, по каким принципам выстроена наша реальность, однако стремится создать нечто знакомое для себя, согласно представлениям и некоторым первоначальным данным о нашем мире, которые оно все же смогло тем или иным образом изучить. Можно предположить, что в понимании или, скорее, восприятии этих данных ей помогли люди, например, печально известный Алексей Москарев. Отчасти это объясняет, почему он – единственный известный мне человек, способный принимать ее сигналы, если, конечно, он верно их истолковал. Я полагаю, что та, кого он называл Матерью, хотя мне ближе понятие Бездна… Позже я объясню почему… Прекрасно выстраивает причинно-следственные связи, однако не обладает глубоким пониманием человеческого существа.

Андрей снова удивился осведомленности собеседника. Выходит, он тоже читал записи Москарева, а это значит, что отец Лизы был не единственным.

Антон Михайлович торопливо продолжал, будто зачитывая лекцию.

– Кто же она такая? Неведомая сила, бывшая тут всегда и которую большинство людей просто не видит и не чувствует, или же нечто чужое, попавшее в наш мир из совершенно иного пространства, времени, места? Мне ближе второй вариант, он же представляется мне более логичным. Мне думается, что Мать – просто испуганное существо, случайно провалившееся в наш мир, подобно тому, как в чужой мир провалились мы с вами. Может статься, это существо, обладающее неизвестной нам силой, ужасно напугано этим чуждым для нее, но привычным для нас миром. Оно не понимает его и пытается подстроить под себя. Собирает из отдельных кусков, будто мозаику, воссоздает нечто знакомое себе. Но, поскольку наш мир и мир Бездны различны до той степени, которую мы даже не способны понять, выходит уродливая копия, абсурдное подражание и кошмар для любого нормального человека.

– В своих записях Москарев то и дело говорит о существовании некого плана, – сказал Андрей. То, о чем повествовал Антон Михайлович, потихоньку распутывало клубок, который распутать, казалось, невозможно. Но оно же и порождало новые вопросы. – Ведь для чего-то же он убивал всех этих людей? Вырезал числа. Он, даже будучи мертвым, умудрился убить моего друга.

Антон Михайлович удивленно посмотрел на Андрея через стекла очков.

– Вашего друга?

– Да. Сегодня он пришел ко мне, уже… измененный. И на его лбу тоже было число. Может, вы объясните, с чем это связано? Почему убитые меняются?

– Все те же действия Бездны. Видимо, из живого материала она также пытается слепить нечто похожее на понятных ей существ. Но получается у нее все то же уродство. Полагаю, Москарев никак не мог убить вашего друга. Как раз таки по причине того, что он для Москарева недосягаем.

– Но эти числа на лбу… Кто еще мог это сделать? Подражатель?

Антон Михайлович покачал головой, задумчиво глядя в каменный потолок, едва освещенный тусклой лампочкой.

– Мне и самому это интересно. Но уверяю, что Москарев этого не делал. Он мертв в нашем мире и заперт в этом, и, в отличие от меня, не способен выбраться. Боюсь, и я вскоре потеряю такую возможность… К тому же не переоценивайте его. Он всего лишь инструмент, но не причина.

– Но зачем он делал все это? Зачем были эти убийства? Странные загадки…

– Москарев несчастный человек, – ответил Антон Михайлович. – Конечно, это не оправдывает все те ужасные вещи, что он совершил. Я вижу причину всех бед, что он навлек на нас, в неверном понимании. Какие бы сигналы ни посылала ему Бездна, он истолковывал их сообразно собственному представлению и не совсем ясному рассудку.