Таро Люцифера

— Во! Только ты на морду гораздо худее. И без очков.

Корсаков через силу хохотнул.

— Спасибо за комплимент!

— Кушай на здоровье. А из художников я этого уважаю… Как его? Еще в Америке живет, в америкосовском камуфляже ходит и наших хромачах. Ну ты же должен знать…

— Шемякин.

— Во, точно! Вот кого уважаю. Хоть и в очках, но рожа конкретно бандитская. Сразу видно, из правильных пацанов. Слышь, а он правда замок в Штатах купил? Я по телику слышал.

— Правда.

— Вот так и надо, — одобрил парень. — Свалить, волчарой прогрызться — и замок у них купить. Всем назло. И срать на всех с самой высокой башни!

— Идея понятна. Очень американская, кстати. Сам-то откуда?

Парень скис.

— Из Казахстана. Типа, беженец. — Он быстро ожил. — А что это меняет? Что?

— Ничего. Умные люди говорят, что русскому дальше Москвы ехать некуда.

Парень, раздумывая, покачал головой.

— Резонно. На ихний Нью-Йорк меня уже не хватит.

Машина миновала пикет ГАИ, вылетела на Кольцевую, развернулась на отводной дуге. Впереди цветными огоньками окон засветились башни новостройки.

— Вот она — стройка века. — Парень кивнул на огни. — Век бы ее не видеть! Целый год бетон месил и плиты клал. Вот, зуб даю, сейчас мужиков опять на леса погнали. Только ветер стих — и айда. Хватай больше — кидай дальше, отдыхай, пока летит. У тебя там квартира, или как?

— Мастерская, — без особого энтузиазма соврал Корсаков. — Хочу проверить, целы ли окна.

— А этаж какой? Если выше пятого, то считай, что вместе с рамами в дом вдуло. Там же, на верхотуре, такой ветер, ого-го!

— Знаю.

— Ничего ты, художник не знаешь. Вот половил бы плиту бетонную руками, когда ветром ее качает, а вниз аж смотреть страшно. Тогда бы…

Он неожиданно замолчал.

Дорога была новенькой четырехрядкой, прямой и пустынной, как взлетная полоса. Машина сама собой стала постепенно набирать скорость. Все быстрее, быстрее, быстрее… Пока в щелях не завыл сквозняк, и прерывистая разметка не превратилась в сплошную линию.

Корсаков бросил взгляд на спидометр. Стрелка неукротимо ползла к отметке «сто». Посмотрел на водителя.

Парень вытаращил невидящие глаза, мертвой хваткой держал руль. Но было видно, что не он ведет машину, а она, потрясывая руль, крутит его руками.

С разлепившихся дряблых губ водителя свалилась капля слюны.

— Черт, опять!

Он проклял себя, что расслабился и забыл, в какие игры и, главное, с кем играет.

Отчаянно пнул по стопе водителя, впечатавшей педаль газа в пол. Но стопа, как налитая сталью, ни на миллиметр не поддалась.

Корсаков примерился к мелькающей за бортом бровке бордюра. Скорость была слишком велика, а каменная кладка слишком близко.

Он рванул рычаг ручного тормоза.

Под днищем протяжно, как токарный станок взвыл крошащийся стержень тормоза. Машину затрясло. В салоне пахнуло стальной гарью. Рычаг вибрировал и болью стрелял в руку. Заклиненные колеса с воем скребли асфальт.

Корсаков досчитал до семи и плечом выбил дверь.

Падал, закрыв голову руками, поджав к животу колени.

Ожидал беспощадного удара об асфальт, обжигающей боли, хруста костей и самого страшного — кровавой вспышки в мозгу, после которой настанет мгла, их которой уже никогда не вынырнуть.

Но произошло странное. Тело подхватила мягко пружинящая сила, словно окунулся в пуховую перину. Невесомое тепло обволокло тело, залепило глаза и уши. В полной, противоестественной тишине, начался завораживающе медленный полет. Плавный и не страшный, как в детском сне.

Он почувствовал, что его переворачивает, вытягивает и плавно опускает ногами вниз. Распахнул руки и подогнул колени, готовясь сгладить возможный удар о твердую поверхность. Но его опустило также медленно и бережно, как и подняло в воздух.

Корсаков замер, боясь пошевелиться.

Сон вдруг оборвался. Разом нахлынули звуки. Шелестел дождь, выл двигатель удаляющейся по пустому шоссе машины. Страшно изношенный «москвичок», в котором остался парализованный водитель, шел на разгон под крутой уклон.

Первая мысль, проснувшаяся в голове, была абсолютно глупой.

«Шляпу-то я забыл в машине. Жаль. Как-никак, семь лет вместе».

Машина, разогнавшись на спуске, на дикой скорости выскочила на перекресток. Выкатившийся наперерез автобус затормозить не успел. Тюкнул в бок бампером.

«Москвичок» резво вскинулся, задрал передок, высек из асфальта шлейф искр. Ударился о бордюр. И высоко взвился в воздух. Завалившись в полете на бок, исчез в темноте. Спустя секунду полыхнула яркая вспышка.

Корсаков зажмурился. Когда открыл глаза, на месте падения машины плясал высокий язык пламени.

Мягкий толчок в спину заставил Корсакова сдвинуться с места. Еще один, настойчивее и сильнее, вынудил сделать первый шаг.

Упругая сила, подталкивая в спину, бегом погнала вперед, к дому Анны.

* * *

Выйдя из лифта, он достал из кармана две связки ключей. Долго соображал, какая же из них от квартиры Анны. Ключами от московской квартиры Ивана так и не воспользовался, а вернуть не сложилось. Впервые за несколько лет в его карманах скопилось столько ключей.

— Не тормози, — сказал он сам себе.