– Позовите Осокина, – сказал инженер в телефон. – Степан Николаевич, я к вам мальчика направляю… сына Кожуха. Вы его знали. Он сейчас на фронте… Что? Я говорил начальнику цеха. Они сами пришлют… А что я могу сделать? Постарайтесь к вечеру исправить.
Вася насторожился. Речь шла о нем. Но из дальнейшего разговора он ничего не понял. Мать поблагодарила инженера, и они вышли из кабинета.
Пришли они не в цех, как предполагал Вася, а в лабораторию завода. Здесь было интересно. Окинув взглядом большую комнату, он увидел всевозможные аппараты, динамо, станочки, инструменты…
Осокин оказался человеком среднего роста, не старым, бритым, с большим лбом. Потом, когда он снял кепку, Вася увидел на голове лысину.
– Степан Николаевич, вот я к вам сына привела. Пускай работает. Приучите его к делу, – сказала мать.
Осокин внимательно посмотрел на будущего ученика.
– Что-нибудь сделаем.
– Баловать не давайте, построже с ним.
– Как это баловать? Он пришел работать, а не в игрушки играть. Сам понимает, не маленький. Так я говорю? – обратился он к Васе.
– Так, – согласился тот.
Мать ушла, условившись, что домой они поедут вместе.
– Ты где живешь? – спросил Осокин мальчика.
– На Большом проспекте, на Петроградской стороне.
– Вот как! Я тоже на Петроградской живу.
– А на какой улице?
– На Зелениной.
– Ну-у! – удивился Вася, – Значит, нам по пути.
– Тем лучше. Тебя Василием зовут? Ты когда-нибудь с электричеством возился? Пробки в доме чинил?
Вася усмехнулся и сказал, что он не только чинил пробки, но даже делал самостоятельно проводку, разбирал и собирал патроны, выключатели, штепсели…
– Это хорошо, – сказал Степан Николаевич. – Нам с тобой придется все время с электричеством дело иметь. Парень ты, я вижу, с головой. Сработаемся.
Васе тоже понравился этот человек. В дальнейшем он узнал, что Степан Николаевич работал на заводе электриком, высшего образования не имел, но к нему часто приходили за советом инженеры. Он чинил сложнейшие электрические приборы и легко разбирался в них. Затем выяснилось, что Степан Николаевич хорошо знает часовой механизм, но если и берет в починку часы, то только какие-нибудь особенные. Ему интересно было, например, припаять зуб к крохотному колесику маленьких дамских часов. Знал он всевозможные двигатели, мотор внутреннего сгорания, фотографию, радио… Да кажется, не было той области в технике, которой бы он не интересовался. В довершение ко всему он был страстным охотником и рыболовом.
Васе повезло. У такого учителя многому можно научиться.
В работе Осокин был требовательным, настойчивым и точным.
Через полчаса из цеха принесли в красном футляре какой-то сложный электроизмерительный прибор.
– Опять испортили. Прислали к вам, товарищ Осокин.
– Кто на нем работал?
– Наш техник.
– Я бы руки поотрубал таким техникам… Опять короткое замыкание. Придется катушку перематывать.
– Просили к вечерней смене сделать.
– Кто это просил?
– Главный инженер говорил, что вы обещали…
– Ничего я не обещал. Я сказал, чти посмотрим,
– Ну, наше дело передать. Вот бумаги, получайте.
Рабочие ушли. Степан Николаевич несколько раз обошел вокруг прибора, как бы прицеливаясь, с какой стороны лучше взяться за него.
– Есть у нас такая привычка: попробовать! А чего пробовать, когда все уж испробовано. Нужно знать! Запомни, Вася: никогда за дело не принимайся, пока существа дела не понял… Ему, видите ли, свое достоинство уронить неудобно Лучше прибор сломать… Легко сказать: к вечерней смене…
Он снял кепку, погладил себя по лысине и, хитро подмигнув ученику, спросил:
– А может, сделаем? Как ты думаешь?
– Сделаем, – уверенно согласился Вася.
– Ну, значит, сделаем. Иди сюда. Держи за края, а я винты выверну, и вытащим его оттуда.
Таким образом Вася сделал первый шаг, вступая на трудовой путь…
18. Письмо
Прошло три дня. В Мишиной памяти эти дни слились в один. Они походили друг на друга и не содержали чего-нибудь запоминающегося. Обычные обстрелы, воздушные тревоги, однообразная, хотя и трудная, работа на «Волхове», столовая, баня, а по вечерам малоинтересные встречи с ворами. Никаких предложений они не делали, и ничего, кроме ругани да воровских словечек, он от них не слышал.
По совету Буракова, Миша установил с Брюнетом хорошие отношения.
Каждый день мальчик собирался съездить к сестре и порадовать девочку новой одеждой, но дела не пускали.
Приятелей своих Миша не видел. Бураков сообщил, что они устроены на работу.
Один раз он заходил к Лене, но не застал. По словам сторожихи, ее послали на склад за материалом для мастерской, Миша попросил старуху передать девочке сверток с хлебом, рыбой, морковью со своей грядки и ушел. Сначала его огорчила эта неудача, но, подумав, он решил, что это даже лучше. Ему очень хотелось повидать девочку, но он боялся быть назойливым.
На четвертый день события начались с утра. Как и в предыдущие дни, его вызвали в каюту старшего механика. Там ждал Бураков. Он внимательно выслушал сообщение юного разведчика и предупредил:
– Миша, сегодня будь начеку. Положение может проясниться.
– А что? – насторожился Миша.