Таосский шум

– Может и есть, – безразлично ответил Фекво, – а может и нет. Больше я вам ничем помочь не смогу.

Обе стороны диалога уже успели устать друг от друга, и мальчишки, попрощавшись, поспешили покинуть душный солнечный кабинет, а Фекво, растревоженный неприятными воспоминаниями, занялся перекладыванием вещей из одного ящика стола в другой. Это считалось наведением порядка. Потом содержимое ящика снова перемешается, и можно будет всё вернуть обратно, аккуратно разложив по дну. Квадратное на квадратное, круглое на круглое. Всё неподходящее и имеющее непонятную форму – прочь из стола. Жизнь Фекво постоянно находилась в пошатывающемся равновесии, и от окончательного падения её спасало умение оправдывать свои поступки. Фекво не были безразличны люди, но способ существования среди них он давно уже выбрал неопределённый – нечто среднее между отшельничеством и наставничеством – и требующий постоянного разъяснения самому себе мотивов собственных деяний. А теперь непослушные дети вынудили вернуться к тому, что он давно для себя понял. Тут у Фекво, стремительно стареющего, обрюзгшего и безвозвратно теряющего свои светлые волосы, родились сомнения, которые он и пытался развеять или, как он это называл, – разложить по полочкам. На дне ящика лежала вырезанная газетная статья о том, как пятилетний ребёнок получил письмо от президента. Мальчишка услышал в новостях о запрете молиться в школах и выразил своё несогласие по этому поводу в письме первому лицу государства. В ответ пришло заверение, что религия является основой общества, и каждый имеет право молиться. Наверное, сейчас, спустя много лет, ответ бы начинался со слов: «Смотря, кто молится». Эта статья нравилась Фекво – она лежала на самом дне, никому не мешала и её не надо было перекладывать.

Глава 2. Каст Д’Амато

Солнце ярким бликом на голубом фоне подкрадывалось к вершине неба, и невысокие, но развесистые деревья, рассаженные по всему городу, стали представлять всё большую ценность. Если тень есть, то она пригодится. Кто-нибудь будет продавать под ней цветы или ждать автобус. Бесплатный дымчато-лиловый зал ожидания.

Дверь на тугой пружине громко захлопнулась за спинами ребят.

– И так две недели, – покачал головой Альгобар, спускаясь по разбитым ступеням. – А мы с тобой зачем на эту крышу-то полезли?

– Увидели лестницу, – напомнил Младший, – и полезли. Думали, найдём наверху много интересного.

– Точно, а нашли только старый облезший теннисный мяч, – спохватился Альгобар, приложив руку к животу. – Поесть хочется. У тебя как с деньгами? У меня пусто сегодня.

– Есть немного, – пошарил по карманам Младший. – Но давай сначала попробуем про Таоса разузнать. Интересно же.

– Интересно, – согласился Альгобар. – Думаешь, Фекво дал очки брату Таоса?

– Не знаю. Но если бы пришлось выбирать, я бы сказал, что нет.

– И ведь ему за это ничего не было! А сам из-за пустяков других наказывает!

– Фекво никому не нравится – это и есть наказание.

– Слабоватое наказание, – скривился от недовольства Альгобар. – Особенно для того, кто любит остальным жизнь портить.

– Взрослые говорят, что все эти наказания – ради нашего блага, – усмехнулся Младший. – Вроде как нужно нас вовремя остановить, пока окончательно от рук не отбились.

– Я тоже это постоянно слышу, – раздосадовано махнул рукой Альгобар. – А Таос молодец, что не простил Фекво и наподдал ему.

– Это если Фекво действительно виноват, – уточнил Младший. – А даже если и виноват, может, Таос уже и сам жалеет, что бросил книгу.

– И не смог доучиться, – добавил Альгобар.

– Да, и об этом. Вдруг у него в жизни ничего не получилось из-за того, что из школы выгнали?

– Но мы и не знаем, как бы всё обернулось, если бы Таос не стал ничего делать. И даже письмо из будущего тут не поможет – будущее же тоже только одно.

– Пока мы даже не представляем, как всё в действительности вышло, – напомнил Младший.

– За пару часов разузнаем. Куда пойдём?

– Будем боксерский клуб искать.

– Тогда нам до кинотеатра топать, – посмотрел Альгобар на виднеющееся вдалеке протяжённое здание с вывесками. – Только прёдется обходить через ворота.

– Давай через забор, – предложил Младший.

– А этот? – посмотрел на школу Альгобар. – Не придётся нам потом ещё и забор красить?

– У него окна на другую сторону.

Мальчишки пересекли пустынный школьный двор и перелезли через покачивающийся невысокий забор под жалобный скрип металла.

– Так гораздо ближе идти, – обрадовался Альгобар и направился к тротуару по протоптанной в траве дорожке. – А ты письмо-то взял?

– В кармане.

– Вот будет история, если оно и правда из будущего.

– Да, такое не частно случается.

– Думаешь, нас хотя бы по местному каналу покажут?

– Его же никто не смотрит.

– Это уже не наше дело, я просто хочу в телевизор попасть. Кому надо – тот увидит.

Ребята выбрались из травы и с удовольствием зашагали по ровному асфальту, глядя на болтающиеся на кедах шнурки, моргающие по обеим сторонам дороги светофоры и шныряющих с места на место голубей.

– А я бы в кино сходил, – печально взглянул Младший на здание кинотеатра. – Сто лет там не был.