Танцы с огнем

— И вы говорите о пожаре «она», потому что мужчины относят все опасное и раздражающее к женскому полу.

— А-а…

— Я вас поддразниваю. Более-менее. Идемте на кухню. Пора приниматься за ужин. Вы составите мне компанию и расскажете все о грязи.

— Уверяю, вам не понравится.

— Вы ошибаетесь. — Они подхватили поднос, бокалы, бутылку. — Мне очень интересно.

— Она густая, розовая и липкая и обжигает кожу.

— Почему розовая? Как-то по-девчачьи, — удивилась Элла, доставая кастрюлю с длинной ручкой.

Лукас ухмыльнулся.

— Ее окрашивают окисью железа, но красный в воздухе выглядит розовым дождем. А цвет нужен, чтобы пометить зону выброса антипиренов. И я сказал, что выбросили на нее, говоря о ее команде.

Элла побрызгала кастрюльку оливковым маслом, мелко нарезала чеснок и пухленькие овальные помидоры, не переставая задавать вопросы. Лукас чувствовал ее искренний интерес, но никак не мог сосредоточиться. Он восхищался тем, как она двигалась, как мелькали ее ловкие руки, как она улыбалась. Ему нравился ее аромат и то, как его имя срывалось с ее губ.

Ее губы.

Он вовсе не собирался этого делать. Вот что случается, когда действуешь, не подумав. Но когда Элла отвернулась от кухонного острова, он случайно оказался почти у нее на дороге, и они столкнулись. Она подняла голову, улыбнулась, вроде бы даже начала что-то говорить, но…

Вопрос в ее глазах или приглашение? Он не стал разбираться, он просто действовал. Его руки опустились на ее плечи, его губы прижались к ее губам.

Такие мягкие. Такие сладкие. Такие податливые… Элла сомкнула руки на его спине, прижалась к нему, привстала на цыпочки, и ее тело заскользило по его телу.

Он чувствовал ее жар, он хотел завернуться в нее, как в одеяло на излете холодной зимней ночи. Он с трудом оторвался от ее губ, прижался лбом к ее лбу.

— Это все твоя улыбка, — прошептал он. — Она сводит меня с ума.

Элла обхватила ладонями его щеки, заглянула в его глаза. Милый мужчина. Милый, милый мужчина.

— Я думаю, ужин подождет. — Она отстранилась, выключила газ под конфоркой и снова посмотрела ему в глаза. — Лукас, ты хочешь подняться со мной наверх?

— Я…

— Мы не дети. У нас обоих позади гораздо больше лет, чем впереди. И когда выпадает что-то хорошее, нельзя им пренебрегать. Поэтому… — Она протянула ему руку. — Пойдем со мной наверх.

Лукас взял ее за руку и пошел за ней. Нервно выдохнул.

— Ты же не из жалости, правда?

— Почему я должна тебя жалеть?

— Потому что я не могу скрыть, как хочу… этого.

— Лукас, если бы ты меня не хотел, я пожалела бы себя. — Он увидел веселые искры в ее глазах. — После твоего звонка я все размышляла, закончим ли мы этот вечер в постели, и так распсиховалась, что пришлось полчаса успокаивать себя йогой.

— Распсиховалась? Ты?

— Я не девчонка, — напомнила Элла, чуть ли не втаскивая его в спальню, залитую нежным светом заходящего солнца. — Мужчины твоего возраста чаще заглядываются на тридцатилетних, чем на пятидесятилетних с хвостиком. Эти двадцать лишних лет давят на меня.

— Зачем мне женщина, которая могла бы быть моей дочерью? — Элла рассмеялась, и он опять ухмыльнулся. — Да я бы просто почувствовал себя стариком! Элла, я и так в ужасе. Я давно не практиковался.

— Я сама слегка заржавела. Давай попробуем, и будь что будет. Ты мог бы для начала еще раз поцеловать меня. Кажется, первый раунд мы провели неплохо.

Лукас потянулся к ней, и она обвила руками его шею, опять привстала на цыпочки. Их губы встретились и раскрылись, языки медленно пустились в соблазнительное исследование.

Он наконец отбросил сомнения, перестал волноваться о том, «что, если…». Он просто отдался мгновению. Он ласкал ее спину, бедра, затем начал вытаскивать шпильки из ее волос.

Когда Элла вскинула голову, подставляя его губам горло, освобожденные рыжие кудри рассыпались по его ладоням, заскользили между его пальцами.

Волна неописуемой смеси покоя и возбуждения смыла его нервозность. Элла задрожала, когда он начал расстегивать ее блузку, как задрожал он сам, когда она взялась за пуговицы его рубашки.

Она выскользнула из босоножек, он скинул туфли.

— Пока все…

— … хорошо, — закончил он, снова целуя ее.

О да, подумала Элла, целуется он потрясающе.

Она отшвырнула его рубашку, распластала ладони на его груди, прижалась к ней губами, почувствовала крепкие мышцы, натренированные за долгие годы, и шрамы от старых ран, расстегнула его ремень. Ее блузка полетела вслед за его рубашкой. И когда Лукас обхватил ладонями ее груди, забыла о своих опасениях. Как глупо думать о возрасте, когда он смотрит на нее с таким обожанием, когда целует ее так, будто она одна на всем свете…

Элла дрожала от его ласк, наслаждалась прикосновениями к его телу. Она вспомнила, каково это — желать и быть желанной. Брюки, которые она выбирала минут двадцать после его звонка, соскользнули на пол. А когда Лукас подхватил ее на руки, она чуть не задохнулась от восторга.

— Лукас. — Она обессиленно уронила голову на его плечо. — Я всю жизнь мечтала об этом. Ты первый это сделал.

Он нес ее к кровати, смотрел в ее изумленные глаза и чувствовал себя властителем вселенной.