Танцы с огнем

— Кроме всего прочего, я просто не хочу это обсуждать. Моя мама умерла, когда мне было двенадцать.

— Страшный удар для ребенка.

— Родители не жили вместе и… нет, об этом я не хочу говорить. Меня воспитал папа, а в пожарные сезоны большую часть забот взваливали на себя его родители. Просто я понимаю, как нелегко растить ребенка в одиночку, даже если кто-то и помогает. Я бы не хотела осложнять ее жизнь.

— Роуан, судьба ей уже улыбнулась — она получила работу. А дальше все зависит от нее.

Разговаривая, они дошли до дверей спортзала.

— Собираешься поиграть с тяжестями?

— Да. Одолжишь? — Ро похлопала по его плееру. — Интересно, что ты слушаешь.

Галл снял и протянул ей плеер.

— Держи, но имей в виду: тренировка без музыки — огромная жертва с моей стороны. Вспомни о ней, когда задумаешься, спать ли со мной.

— Этот момент будет решающим.

— Хорошо. Итак… Что там сейчас гремит?

Рассмеявшись, Роуан первой вошла в спортзал.

Закончив ежедневную тренировку, Ро приняла душ и снова взяла курс на кухню, чтобы подзарядиться углеводами.

За большим столом завтракали Стовик и Картежник. Стовик уплетал яичницу с беконом и галеты, Картежник — в перерывах между приличными порциями оладий, исчезавших у него во рту, — обзывал страдальца симулянтом. Галл бродил вдоль буфетной стойки, составляя себе завтрак.

Роуан схватила тарелку, кинула на нее оладью, сверху положила два ломтика бекона, накрыла еще одной оладьей, добавила еще два ломтика бекона, сверху третью оладью и все это щедро посыпала ягодами.

— Как ты это называешь? — поинтересовался Галл.

— Мое. — Роуан отошла с тарелкой к столу, села на стул. — Какое сегодня слово, Карт?

— Плюмбаго.

— Хорошее слово. Похоже на старческую болезнь, но это цветок, верно?

— Куст. Тебе пол-очка.

— Цветок на кусте, растение, все равно плюмбаго, — заметил Галл.

Картежник задумался.

— Пожалуй, ты прав. Целое очко.

— Ура, ура. — Роуан облила оладьи с беконом сиропом. — Как нога, Бензопила?

— Шов чешется. — Он оглянулся на вошедшего вразвалочку Доби. — Зато у меня он не на физиономии.

— Зато у меня не самострел, — не растерялся Доби, изучая блюда на стойке. — Одни только эти завтраки стоят всех наших мучений. — И в доказательство своей точки зрения он положил в тарелку всего понемножку.

— Твой глаз выглядит получше, — похвалила Роуан. Подбитый глаз действительно уже открывался и переливался преимущественно желтыми оттенками разной интенсивности цвета, возвещая скорое выздоровление. — А как ребра?

— Разноцветные, но болят меньше. ММ нагрузил меня сидячей работой. — Доби вытащил из кармана бутылку табаско и щедро полил яичницу. — Я выпросил немного свободного времени. Хочу прогуляться до аэродрома твоего папочки, посмотреть на типов, которые платят за прыжки.

— Прогуляйся. Для многих это вроде пикника. Марг соберет тебе еды.

— Может, и мне с тобой? — предложил Стовик.

Доби ткнул в его сторону вилкой с наколотой на нее сосиской.

— Ты же калека.

— Прогулка отвлечет меня от зуда.

Возможно, и так, подумала Роуан, но подстраховаться ей не помешает.

— Я дам тебе телефон диспетчерской. Если не сможешь идти, за тобой кого-нибудь пришлют.

Из кухни выплыла Марг, обвела взглядом стол, подошла к Роуан и поставила перед ней высокий стакан с соком.

— Так и будете все утро ходить туда-сюда и полдня здесь ошиваться? Вам явно не хватает пожара.

— Что ж, возразить нечего… — Роуан взяла стакан, попробовала сок. — Морковка, как всегда, пожалуй, сельдерей, немного апельсинов и… точно, манго.

— Молодец. Теперь пей до дна.

— Марг, ты сегодня еще прекраснее, чем обычно.

Та покосилась на Доби.

— Чего ты хочешь, салага?

— Я прослышал о сухом пайке. Мы с приятелем хотим пройтись до папочки Роуан посмотреть шоу.

— Ладно. Если увидишь Лукаса, напомни, что он давно меня не навещал.

— Не сомневайся.

Когда Лукасу передали, что пришла пара новичков с базы, он решил поговорить с ними, благо до тандем-прыжка еще оставалось время.

Посмотреть на самолеты и прыжки с парашютами собралось немало туристов и местных жителей. Большинство из них совместило посещение аэродрома с экскурсией по базе пожарных-парашютистов.

Такое соседство Лукас считал полезным для бизнеса. Он начинал с одного самолета, был и летчиком, и инструктором, а на телефонные звонки отвечала его мать… когда кто-то вообще звонил. Его доморощенный диспетчер вела также бухгалтерские книги. Разумеется, в те дни он сам мог заниматься вялотекущим бизнесом лишь в межсезонье или когда не был включен в дежурную смену. Однако, несмотря на трудности, он считал своим долгом построить что-то для своей дочери, что-то прочное, основательное.

И он построил. Он гордился своим воздушным флотом, постоянным персоналом из двадцати пяти человек и с удовлетворением думал о будущем, о том времени, когда Роуан будет готова перехватить бразды правления его крохотной, но прочной империей.

Правда, иногда, глядя на самолет, взлетающий с базы, зная, что находящиеся в нем мужчины и женщины вот-вот прыгнут в лесной пожар, он испытывал нечто сродни фантомной боли, какую испытывает потерявший конечность.