Танцы с огнем

— Вставай, Ро. У тебя начнутся судороги. Ты же знаешь, что так нельзя, — забеспокоился Галл.

Он запыхался, не задыхался, как она, но все же запыхался — бальзам на ее уязвленное самолюбие.

— Сейчас, — выдавила она. Галл схватил ее и поставил на ноги.

— Походи, Ро.

Она походила, пока сердце не успокоилось, выпила воды. А затем, не сводя с него глаз, стояла на одной ноге, растягивая напряженные мышцы. Он тоже здорово пропотел, и — нельзя отрицать — ему это шло.

— Такое впечатление, будто у тебя в кроссовках моторчики.

— Ты сама не промах. И больше не злишься и не хандришь. В том самолете был твой отец?

— Да. С чего ты взял, что я злилась и хандрила?

— Прочитал по твоему лицу. Я давно его изучаю и могу определить настроение.

— Я, пожалуй, пойду в спортзал.

— Только сначала еще потяни бицепсы.

Ее снова охватило раздражение.

— Ты что, в тренеры записался?

— Нет смысла злиться на меня из-за того, что я заметил твою злость.

— Может, и нет смысла, но я злюсь. — Ро продолжила упражнения на растяжку.

— Как я слышал, у тебя есть причина.

Ро смерила его ледяным взглядом. Галл как будто и не заметил. Спокойно открыл свою спортивную сумку, стоявшую на траве у дорожки, достал бутылку воды.

— Если коротко, брат Мэтта и белокурая повариха катались по простыням большую часть прошлого сезона. Еще раньше вышеупомянутая повариха самозабвенно каталась по многим другим простыням.

— Мистер Всезнайка.

— Я просто пытаюсь вежливо сказать, что она трахалась часто, умело и неразборчиво.

— Как ловко сформулировано!

— Меня хорошо воспитали. Да и Джим старался никого не обидеть.

— В самую точку.

— Однако где-то в процессе траханья повариха решила, что влюблена в Джима. Так мне сказала Линн, которая узнала это от блондинки… и блондинка разбила кучу мужских сердец, сосредоточив свои умения исключительно на Джиме и закрыв глаза и уши на отсутствие взаимности.

— Ты мог бы наваять роман.

— Эта мысль приходила мне в голову. В общем, к концу того длинного жаркого лета повариха забеременела. Ходят слухи, что, поскольку прежде она успешно избегала осложнений, забеременела она преднамеренно.

— Весьма вероятно. — Ро и сама так думала, отчего переживала еще сильнее.

— Печально, — сказал Галл. — Повариха заявила, что поделилась новостью с Джимом, и он обалдел от радости. Я что-то сомневаюсь, хотя с парнем знаком не был. Парочка сразу начала строить планы на свадьбу, что кажется мне еще более сомнительным. Затем история становится печальнее. Джим погиб при прыжке, как показало расследование, из-за собственной ошибки. Однако повариха обвинила его напарницу, то есть тебя, и попыталась заколоть тебя кухонным ножом.

— Не совсем так, — возразила Роуан, удивляясь, какого черта она защищает сдвинутую Долли. — Она только взялась за нож, как Марг его выхватила.

— Молодец Марг. Горе принимает разные формы, часто извращенные и уродливые. Но было глупо за ошибку Джима винить тебя или любого из тех, кто тогда прыгал. Продолжать винить тебя глупо и подло, и саморазрушительно.

Ро не хотелось этого отрицать. Зачем? Однако под терпеливым взглядом Галла, слушая его спокойный голос, она поняла, что деваться ей некуда.

— Откуда ты знаешь, что она все еще винит меня?

Делая глоток из горлышка, Галл запрокинул голову, и солнечный луч заискрился в его каштановых волосах.

— После всех обвинений она сбежала и нашла утешение в религии. Так, во всяком случае, она говорит и, может быть, даже в это верит. Однако она сообщила о ребенке скорбящим родственникам отца, только когда вернулась на базу. Где раньше были ее сочувствие и вера? Поэтому обращение к Богу я считаю чушью собачьей.

— Все так. — Ро закруглила бы этот разговор, если бы Галл не изложил все просто и ясно, и точно так, как она и сама думала. — Ты здорово все объяснил.

— Я еще не закончил. Ты находишь повариху, беседуешь с ней тет-а-тет, хотя должен заметить, что сохранить здесь тайну практически невозможно. Во время не такого уж личного разговора повариха заводится, оскорбляет тебя, обвиняет и в бешенстве убегает. Из чего я делаю вывод: обретение веры не подразумевает прощения, милосердия и здравого смысла.

— Как ты все это узнал? Все, все.

— Умею слушать. Если тебе интересно, общественное мнение на базе сводится к следующему: у Долли ребенок Джима и, следовательно, эта крошка — племянница Мэтта, поэтому без поддержки она не останется. Вообще-то, Картежник уже собирает пожертвования в фонд обучения ребенка на фамилию Джима.

— Да, — откликнулась Роуан. — Это в его духе. Он так устроен.

— Все сошлись на том, что если Долли будет доставать тебя или болтать о тебе гадости, ее предупредят. Если она не угомонится, мы выкладываем все ММ, и прощай, Долли. Твое мнение не учитывается.

— Я…

— Не учитывается, и точка. Никто не желает отнимать у нее работу, но и лишние неприятности никому не нужны. Поэтому, если она не угомонится, ее уволят. Даже если ты не согласна, ты в абсолютном меньшинстве. С тем же успехом можешь перестать злиться и хандрить.

— Наверное, я не согласна потому, что дело во мне. Если бы на моем месте был кто-то другой, то не возражала бы.

— Я понимаю.