Танцующие пылинки

О'Ди молчал так долго, что я подняла на него глаза.

Выражение его лица было мрачным и полным понимания.

— Бренна вернет тебе вес и силу раньше, чем ты успеешь оглянуться.

Укол моей гордости. Я усмехнулась:

— Жалость тебе не идет, О'Ди.

— Смешно. Потому что жалость к себе тебе тоже не идет. — И после этого раздражающего прощального выстрела он покинул квартиру.

Я чуть не швырнула печенье в дверь, за которую шагнул О'Ди, но он не стоил такой потери.

Должно быть, я действительно была измотана, потому что, несмотря на то, что у меня было так много забот, я заснула после того, как поела. И я имею в виду, что реально спала.

* * *

Следующее, что ощущаю, это как я моргаю и открываю глаза, чувствуя, что меня трясут, и знакомый мужской голос зовет меня по имени. Когда туман в моих затуманенных глазах рассеялся, я напряглась в постели при виде О'Ди, сидящего рядом. Его хмурый взгляд исчез, когда полностью проснулась.

— Сколько сейчас времени?

— Семь часов. Ты проспала весь день?

Я заставила себя подняться, и О'Ди резко встал с кровати.

— Полагаю, что так.

— Я принес немного еды и убрал ее в холодильник. Ужин уже готов.

— Ужин? — Я сбросила одеяло и встала, комната слегка закружилась.

— Ты в порядке? — спросил он, и я почувствовала, как его теплая рука схватила меня за руку, чтобы поддержать.

— Я слишком быстро встала.

Я поморщилась. Наверное, нападение отняло у меня больше сил, чем я думала.

О'Ди отпустил меня и покачал головой, что-то похожее на гнев исказило его черты.

— Дело не только в нападении. Это месяцы тяжелого сна. Ты же сама себя измотала. Не говоря о том, какой вред ты причинила своей спине, проспав на холодной земле несколько недель подряд.

Закатив глаза, я последовала за ним на кухню.

— А ты можешь не читать мне лекцию прямо сейчас?

О'Ди бросил на меня взгляд через плечо, но воздержался от ответа. Он сел на один из табуретов у стойки и принялся за еду. Он останется на ужин?

Я шагнула, поглядев на тарелку рядом с ним, мой желудок забурчал в голодном протесте при виде лосося на пару, молодой картошки и горки салата. Еда. Настоящая еда.

— Ты готовил? — спросила я, осторожно садясь на табурет рядом с ним.

Мое тело было настолько одеревеневшем, что боль отвлекала меня от того, насколько мы близко сидели.

— Ты спала, когда я принес продукты. В любом случае, мне бы пришлось готовить себе ужин… — О'Ди пожал плечами, не глядя на меня.

Сбитая с толку его противоречивой натурой, я с любопытством посмотрела на него.

— Ты всегда так заботишься о своих артистах? Лично сам?

— Только о тех, кто не может сам о себе позаботиться.

И вот он снова вернулся.

— Я сама могу о себе позаботиться.

О'Ди хмыкнул.

— О да, работа, которую ты проделывала до сих пор — потрясающая. — Он указал вилкой на мою тарелку. — Начинай есть.

— Ты такой властный, — проворчала я, но сделала так, как мне было велено, потому что сама этого хотела.

Еда была такой вкусной, что я невольно застонала от удовольствия.

— Нравится? — спросил О'Ди, явно забавляясь.

Я кивнула и сглотнула слюну.

— Все, что я ела в прошлом году, было обжарено или обработано. Раньше я была невероятным фанатом здорового питания. Я должна была быть. Мы много гастролировали. Для этого нужны сила и энергия.

— Ты не думала, что тебе нужны силы и энергия, чтобы пережить житье на улице?

— Ну, конечно, ты прав. Но, к сожалению, фаст-фуд обходится дешевле, чем салаты и домашняя еда. Я ела то, что могла себе позволить.

Он кивнул, понимая мою мысль.

Некоторое время мы ели молча. К моему удивлению, это была… ну, это была приятная тишина. А это означало, что мне совершенно безразлично, что обо мне думает О'Ди. Мне всегда было не все равно, что люди думают обо мне. Чересчур. Трудно добиться славы, если тебя это так сильно заботит, потому что публика может уничтожить тебя. Даже когда большинство комментариев были положительными, был и негатив, который глубоко проникал в меня. Пожирал меня. А еще были сообщения, буквально наполненные кислотой.

Самый страшный инцидент произошел в Инстраграм. Я выложила фотографию, где мы с Максом вместе. Остин сфотографировал нас, и мне это очень понравилось. Мы все тусовались в гостиничном номере, и я сидела на коленях у Макса, и мы вместе пытались играть на моей гитаре. Остин сделал снимок, на котором мы смеялись друг другу в лицо. Мы выглядели влюбленными.

Сначала эта фотография получила много лайков, много любви.

Но Мики решил опубликовать свою фотографию, где он сидит один со своей гитарой, выглядя несчастным. Я не знала, было ли это намеренно или он об этом не думал, но поклонники увидели в этом ответ на мою фотографию с Максом. Комментарии к моей фотографии быстро стали неприятными.

Я была душераздирающей сукой.

Я должна гореть в аду.

Я должна убить себя за то, что была такой сукой.

Почему люди думают, что это нормально — выкладывать в интернете то, что они никогда и не подумают сказать кому-то в реальной жизни, я не понимала.

Но тогда, когда моя жизнь стала достоянием общественности, это было невыносимо.

Это повергло меня в депрессию.

— Теперь мне уже все равно, — сказала я.