Танцуя с девственницами

Купер взглянул на ее лицо и опять поймал себя на мысли, что Диана постройнела, но выглядела она скорее сухопарой и изможденной, чем упругой и худенькой, какой была несколько месяцев назад, когда перевелась из Уэст-Мидлендс. И волосы у нее стали короче, словно время от времени, когда нападала скука, она их чуть-чуть подстригала.

И еще одно подметил Купер в Диане Фрай: она ни разу не упомянула о его отце – ни сейчас, ни с самого начала их знакомства. Сержант Джо Купер ничего для нее не значил.

Он задавал себе вопрос, чем Фрай занимается в те дни, когда она не на дежурстве. Что делает по вечерам, после работы? Но тут Купер обнаружил, что его воображение полностью бессильно.

Он уже договорился с Тоддом Уининком пойти выпить пива сегодня вечером. Уининк называл такие выходы «заседанием», что означало – пива будет выпито много. На самом деле Куперу не очень хотелось: он пропустит репетицию мужского хора полицейских, а как раз приближается самое горячее время года – выступления в районных общественных концертных залах и домах престарелых. Кроме того, он уже не раз видел, какое удручающее воздействие может оказать алкоголь на его коллег.

Но они с Уининком работали в паре, и Купер понимал, что подобные «заседания» необходимы как один из способов поддержать дружеские отношения. Наверняка Уининку с тех пор, как он развелся, и поговорить-то не с кем. Случайные связи с женщинами такого рода общения не предполагали. Купер чувствовал, что слово «заседание» было кодовым для Уининка – оно означало, что тому одиноко и необходимо с кем-нибудь поговорить. Поэтому Купер соглашался.

Во дворе фермы «Рингхэмский хребет» Уоррен Лич с плохо сдерживаемым раздражением выговаривал своим сыновьям.

– Тащите сюда эту скотину! – приказал он.

Мальчики стояли с открытыми ртами; Дагги готов был заплакать. Они оба знали о смерти животных. Оба видели огромную яму за амбаром, недавно вырытую эскаватором, и слышали выстрелы, отправлявшие овец, одну за другой, на тот свет. Позже они прокрались из дома туда, где раньше была яма, и, встав у края свежей земли, которой совсем недавно засыпали яму, застыли, завороженные ужасом. Они пытались представить безжизненные тела овец у себя под ногами, как те лежат на спинах, с незрячими глазами, тонкими ногами – закоченевшие и такие беззащитные, а влажная земля толстым слоем забивает их шерстку и рты.

– Пожалуйста, папа, не надо! – умолял Уилл.

Его мольба окончательно вывела Лича из терпения.

– Я что, со стенкой говорю? Сейчас же шевелите задницами и волоките сюда эту скотину! Делайте, что я сказал! И если вы заставите меня повторить еще хоть раз, я дам слово моему ремню!

Схватив Дагги за руку, Уилл неохотно потащил его прочь. Лич покопался в старой брезентовой сумке и извлек оттуда пистолет, стрелявший стальной капсулой, который дал ему Кейт Тисдейл. Пистолет был массивным и увесистым.

– Чертово животное, – пробормотал он, словно обращаясь к пистолету. – Тянет с меня деньги, как воду. Но теперь все.

Во дворе не было никого, кто мог бы его слышать. Личу вспомнился день, когда на рынке в Эдендейле они покупали теленка. Его выбирала сама Ивонна – это именно она придумала купить теленка для мальчиков. К тому же отличное молодое животное обещало вырасти в весьма недурную телку. Но со временем Лич обнаружил, что не выносит вида этой телки. В ее круглых глазах он читал обвинительный приговор себе, как и в глазах другой проклятой страдалицы; а ее глянцевая шкура отливала такой невыносимой расточительностью.

Теперь даже сама мысль о том, что это животное находится где-то поблизости, была несносна ему. У него не осталось сил сосредоточиться хоть на какой-нибудь из тех неотложных проблем, которые копились и копились, придавливая его, пока он вынужден был возиться с этой телкой. Он избавится от нее, а потом решит, как вытащить ферму и свою жизнь из кромешного ужаса, в который они вляпались. Убить ее. Она стоит у него на пути.

– Мы разберемся с этим раз и навсегда, – приговаривал он, заряжая пистолет.

Наконец мальчики, накинув на шею своей упиравшейся телочке веревочную петлю, притащили ее во двор.

– Папа…

– Заткнитесь! Заткнитесь, черт бы вас побрал!

Вырвав веревку у Уилла, Лич оттащил телку на несколько ярдов в сторону. Мальчики стояли, словно прикованные, не в силах отвести глаз. Дагги вздрогнул и, удерживая крик, зажал рот рукой, когда отец пнул бедное животное сапогом под передние ноги. Телочка с испуганным хрипом упала в грязь на колени. Когда она с трудом попыталась подняться, Лич встал, широко расставив ноги, над ее холкой и крепко стянул веревку у нее на шее. Достав из кармана пистолет, он прицелился ей прямо в лоб, затем поводил дулом по шерсти между пробивавшимися рожками, стараясь выбрать нужный угол, чтобы пуля легко прошла между костями прямо в мозг.

Чувствуя бесполезность сопротивления, телочка вдруг расслабилась под его нажимом, смирившись с необъяснимым концом.

– Ничего не поделаешь, – приговаривал Лич. – Дольше так продолжаться не может. Такое тоже надо понимать. Считайте это частью вашего обучения.