Танкист живет три боя. Дуэль с «Тиграми»

Павел сразу отметил для себя возросшую мощь орудия. Тяжелые снаряды оставляли от ДОТов и ДзОТов только обломки и кучи земли. Почти прямо по курсу сверкнула вспышка орудийного выстрела. «Похоже, «Веспе», – подумал Павел – была у немцев такая легкая самоходка. И тут же в наушниках раздался голос наводчика:

– Прямо по курсу самоходка.

– Остановка! – скомандовал Павел. – Толя, огонь!

Грянул выстрел. Попадание было точное, и немецкая самоходка стразу вспыхнула. Куда ей против 100-миллиметрового бронебойного снаряда? Он не брал только лоб «Тигра» и «Фердинанда» даже с близкой дистанции. Другие бронированные машины врага противостоять ему не могли. Да и лобовая броня на «сотке» 75 миллиметров – как на танках, не всякая немецкая пушка возьмет, кроме 88-миллиметровой, что на «Тигре». Только «Тигров» или «Фердинандов» на этом участке фронта у немцев не наблюдалось.

Самоходка перевалилась через первую линию траншей, потом – вторую… Через триплексы смотровых приборов Павел видел, насколько тяжелым для пехоты был бой – трупы наших и немецких солдат лежали вперемежку.

Подъехали к подбитой ими самоходке.

– Стой! – скомандовал Павел: ему было интересно поглядеть, насколько сильны разрушения от снаряда.

«Веспе» горела, исходя вонючим, едким дымом. Правая сторона ее рубки была просто разворочена попавшим снарядом.

Павел захлопнул люк на командирской башенке.

– Трогай!

Слева и справа шли самоходки полка, и пока все машины были целы. На поле боя неподвижно замерли только два Т-34.

Слева, из-за небольшого леска, выползали танки T-IV. «Один, два, три… Десять!» – сосчитал Павел.

Танки развернулись цепью, фронтом к самоходкам.

Наши «сотки» сразу же встали – с ходу вести прицельный огонь невозможно, пустая трата снарядов.

Почти сразу загромыхали выстрелы. Стреляли немцы, стреляли наши.

Три T-IV вспыхнули сразу, затем – еще один.

Дистанция до цели – полтора километра, и немецкие пушки на T-IV на такой дальности пробить броню на самоходках не могли. Но попадания по рубкам были.

Броня на наших танках и самоходках была твердой, закаленной, и при попадании снаряда в корпус боевой машины – даже если не было сквозного пробития – давала осколки с внутренней стороны. У немецких же бронемашин броня была более вязкой из-за присадок и вторичных осколков не давала. К тому же у немцев броня изнутри оклеивалась слоем пробкового дерева. Снаружи на броню немецких танков – особенно современных вроде «Тигра» и «Пантеры» – наносился слой «циммерита», не дававший сработать противотанковым гранатам пехоты, поскольку он не намагничивался.

Не выдержали немцы – танки попятились и скрылись за лесом. Издалека, а для непосвященных – и вблизи – отличить новую «сотку» от СУ-85 было невозможно. А у СУ-85 и корпус броневой потоньше, и орудие послабее. Правда, была выпущена небольшая партия СУ-85М, имевшая корпус «сотки», но орудие 85-миллиметровое.

Самоходки дошли до леса, из-за которого выползали и затем скрылись немецкие танки, и нарвались на сильное сопротивление. Танки не ушли совсем, они рассредоточились, укрылись в складках местности и открыли огонь. Дистанция до них была всего метров 400–500 – на таком расстоянии преимущество более мощных пушек «соток» уже не играло решающей роли.

Вспыхнула одна самоходка, остановилась другая – ее покидал экипаж…

По корпусу самоходки Павла раздался сильный удар. Но пожара не было, двигатель работал, самоходка шла вперед. Павел решил, что сквозного пробития нет, и приказал по ТПУ:

– Игорь, доверни влево двадцать – и остановка.

Но самоходка продолжала двигаться вперед.

– Игорь, доверни и тормози! – повторил Павел приказ.

В ответ – никакой реакции. Самоходка шла на танки.

В этот момент закричал наводчик:

– Командир, похоже – Игорь убит!

Павел с командирской башенки нырнул вниз, на пол рубки. Водитель лежал на рычагах, а перед ним, в люке, зияла пробоина.

– Попал, гад, в самое уязвимое место – в люк угодил!

Вдвоем с наводчиком они вытащили механика-водителя в рубку. Снаряд, пробивший люк, ударил механика в грудь, и сразу – наповал.

Танк или самоходка – не автомобиль, потерявший управление, он так и будет идти по прямой вперед, ломая деревья, переваливаясь через преграды, пока не кончится топливо.

Павел перелез на липкое от крови сиденье убитого водителя, потянул на себя левый рычаг, довернув самоходку, и сразу выжал оба бортовых фрикциона. Самоходка замерла.

– Толик, огонь!

Останавливаться можно было только на несколько секунд, неподвижная машина в бою – легкая мишень.

Грянул выстрел. Через пробоину в люке Павел увидел, как немецкий танк окутался дымом, потом внутри него рвануло, и башня слетела в сторону.

– Готов, собака!

Рядом грохотали выстрелы других самоходок.

Павел тронулся. С места механика-водителя обзор плохой. Он сидит низко, смотровые приборы разбиты снарядом, только и можно разглядеть что-то впереди себя через пробоину от снаряда.

– Остановка!

Павел остановил самоходку. Раздался очередной выстрел, и Павел сразу дал ход – стоять было нельзя.