От огня немецкой пехоты укрылись за самоходкой. Парни кашляли, из глаз текли слезы.
– Командир, что случилось?
А Павел и сам не знал.
Их объехала самоходка из другого взвода и почти сразу же резко остановилась. Распахнулись люки, и экипаж стал выпрыгивать на землю.
– Глядите, парни, они – как и мы!
Экипаж второй самоходки тер глаза и кашлял. значит, дело не пороховых газах – немцы применили какую-то новинку.
Подошла еще одна самоходка, и из люка высунулся Куракин.
– Подбили?
– Нет, сами не поймем, в чем дело. Глаза режет, дышать нечем. Вон, у ребят из той самоходки такие же проблемы.
Куракин выругался, вылез из самоходки и подбежал ко второму экипажу.
– Струсил экипаж?! Слезы на глазах? Вот я сейчас проверю!
Куракин забрался в самоходку Павла, но тут же выскочил. Он кашлял, плевался и страшно матерился.
– Вы что, на пол дрянь какую-то пролили? Дышать нечем!
– Это еще люки открыты, – в тон ему отозвался Павел. – Мы едва концы не отдали.
– После боя проверим!
Куракин забрался в свою самоходку и рванул вперед – ведь бой продолжался. Обе самоходки так и остались стоять на нейтралке, а экипажи топтались вокруг машин. Пехота продвинулась вперед, и стрельба теперь доносилась издалека.
Судя по звукам, нашим удалось пройти километра полтора-два. После двух автоматная стрельба не слышна, а после трех – винтовочная, и все фронтовики это знали.
Откуда-то сбоку, параллельно траншеям появилась самоходка комбата. Она тормознула около Павла. Из люка выбрался комбат Гусев и зампотех Малков.
– Товарищ капитан! – вытянулся перед ним Павел.
– знаю, мне Куракин по рации доложил. Малков, осмотри машину.
Зампотех обошел самоходку и вернулся.
– Ничего подозрительного, необычного не слышно было?
– Бой шел, мы стреляли, мотор шумел. Но показалось, что щелчок по броне был звонкий.
– Не показалось, сержант. Идемте.
Комбат, зампотех и Павел подошли к самоходке.
– Смотрите, – Малков ткнул пальцем в боковой броневой лист. Там виднелось маленькое отверстие.
– Пуля, что ли? – неуверенно спросил Павел.
– Она самая, только из бронебойного ружья.
– Малков, подожди! – вскинул руку комбат. – При чем здесь пуля?
– Есть у немцев противотанковое ружье. Вроде обычное, калибр всего 7,92 мм, как у обычной пехотной винтовки. Только скорость полета пули просто бешеная, и пуля имеет химический наполнитель – хлорацетофенон.
– Малков, ты по-человечески, без мудреных названий объясни, – не уяснил комбат.
– Вот я и говорю. Пуля была с отравляющим веществом. Экипаж, можно сказать, отравился.
– Товарищ комбат, со второй самоходкой такая же беда.
Все прошли ко второй самоходке. зампотех осмотрел САУ и, найдя отверстие от пули ПТР, ткнул в него пальцем:
– Можете полюбоваться.
– Вот подлюки! – выругался комбат. – И что теперь делать?
– Отравляющее вещество нестойкое, надо проветривать самоходку еще часа два. Потом желательно пулю найти и выбросить.
– Сазонов, Ильин! задачу поняли?
– Так точно! – Оба командира самоходных орудий вытянулись по стойке «смирно».
– Догоните потом. А то я уже грешным делом подумал – струсили. Только страшно было – сразу два экипажа. Да и немецких танков не было. Слава богу, разобрались без контрразведки.
Комбат и зампотех забрались в самоходку и уехали, а экипажи перевели дух. Если бы не зампотех, их могли бы обвинить в трусости на поле боя – ведь повреждений самоходки не имели.
Трусами и дезертирами занималась военная контрразведка СМЕРШ. После допросов дела передавались в трибунал, а дальше – разговор короткий. В лучшем случае – штрафбат, в худшем – расстрел. И практически зампотех сейчас спас два экипажа от необоснованных обвинений. Хорошо еще, знающий попался, но ведь были такие случаи на фронте, ходили разговоры. Однако только сейчас каждый примерил ситуацию на себя.
Часа через два Павел решил спуститься в самоходку. запах внутри оставался едким, но несколько минут можно было выдержать. Павел осмотрел все закоулки и щели, но пулю нашел. Она была маленькой, конец сплющен от удара.
Брезгливо подхватив ее пальцами, как дохлую мышь, Павел вылез на крышу боевой рубки.
– Вот она! – и бросил пулю на землю.
Оба экипажа с любопытством уставились на пулю. Внешне пуля – как пуля, с виду – обычная немецкая винтовочная. А сколько бед экипажу могла принести!
Глядя на Павла, командир второй самоходки тоже полез в боевую машину. Он быстро нашел и выбросил пулю.
Дышать отравляющим веществом, пусть даже и остатками паров, никто не хотел, а противогазов не было, хотя по штату они были положены. И потому решили подождать еще немного – пусть выветрится.
Самоходчики уже стояли в восточных районах Польши. Наступление Красной Армии после операции «Багратион» в Белоруссии выдохлось. Ставка выпустила директиву – занять оборону и стоять насмерть. Вовсю работала наша авиационная и армейская разведка.