Танго верано

Наставник говорил про волю богов, но шаманы знают главное. Даже с Богом можно договориться. Надо только знать, что предложить взамен.

И она предложит!

Для нее один Адэхи ценнее тысячи мединцев, поэтому отсчет надо начать с пяти тысяч. Сразу. И побыстрее… Авось, боги на размен и согласятся?

* * *

Смиренный брат Дуардо коснулся дверного молоточка.

Мединцы.

В столице.

Да, не доделали тогда братья свою работу. Теперь приходится добивать. Хотя брат никого осуждать и не собирался. Работа у него такая – с нечистью бороться. Там ли, здесь ли…

Где нечисть подвернется, там ее и прикопаем, братья непривередливы.

– Не подаем, – рявкнула весьма нелюбезная служанка, выглядывая в дверь.

– А я и не побираюсь, – отрезал брат Дуардо. – Хозяева дома?

– Вот и иди отсюда, коли не побираешься. Все одно тебе тут делать нечего! – не собиралась сдаваться тетка.

Брат Дуардо возвел глаза к небу. То привычно промолчало в ответ.

Почему, кто бы ему объяснил, люди воспринимают священников как нечто безобидное и беззащитное? Потому, что христианство – милосердная религия?

Так никто и не спорит!

Но если один раз милосердно выдрать дурака, то этим ты можешь сберечь ему жизнь. Вспомнит он о поротой заднице, да и не полезет на рожон. И жив останется.

Милосердие?

Дураки с этим не согласятся, пока не поумнеют. То есть порку надо проводить до вразумления. А пока…

Терпение смиренного брата закончилось. А дверь внутрь открывается… сильный пинок унес горничную внутрь коридора. С грустным звяканьем лопнула цепочка.

Тоже еще… цепочка! Страшная преграда! Плечом посильнее нажми – и кррррак!

У брата Дуардо было и желание, и возможности. И в особняк он вступил, исполненный стремления нести свет, радость и милосердие. Кстати, не стоит ли начать прямо отсюда? Что тут с горничной?

А, нет, не из этих. Просто склочная дура, такое частенько бывает.

– Ик… – выдала тетка, под взглядом монаха отползая к стене.

Брат Дуардо приложил палец к губам.

– Тсссс…

И направился туда, где слышались человеческие голоса.

Человеческие ли?

Их было трое. Мужчина и две женщины, все вполне человекообразные. И все так удивленно воззрились на монаха… неужели раньше не видели?

– Добрый день, сеньоры, – поздоровался брат Дуардо.

– Что… – начал было мужчина, но закончить не успел.

Брат Дуардо попросту открыл кадильницу.

Запах ладана поднялся из нее, словно волна, поплыл по комнате. А спустя несколько секунд брат Дуардо увидел и его действие.

Людей (людей ли?) буквально согнуло вдвое. Мужчина захрипел, хватаясь за горло, одна из женщин молча осела в обморок, вторая побледнела, словно полотно, ее начало рвать.

Брат Дуардо довольно кивнул. Да, брат Анхель не ошибся. Именно так и реагирует разная нечисть на святой ладан… ух!

Едва не пропустил бросок мужчины. Резкий, в горло… сбить священника с ног, убить, потушить мерзкую пакость, которая причиняет такие неудобства… ясно же – их обнаружили. Теперь чего скрываться?

Кадильница помогла и в этот раз. Брат Дуардо резко взмахнул ей словно кистенем, и враг не выдержал столкновения. Рухнул к его ногам, поверженный святым предметом. Разве что ладан по всей комнате разлетелся.

– Ай-яй-яй, – укоризненно вздохнул брат Дуардо.

И принялся увязывать поверженных мединцев. Ясно же, что не люди.

Раздевать и проверять он их не станет, незачем. Это потом некромант сделает. А у брата задача невелика. Прийти, поговорить, проверить… если что – телефонировать начальству. Этим он и займется. Потом сюда придет полиция, потом они обыщут дом, потом будут допросы. А пока…

Пока и он справится.

И все же брат Дуардо не удержался. Быстро провел руками по связанным телам… показалось ему? Или нет?

Ладно, проверить – дело минуты, да и подстраховаться не мешает. Из кармана рясы появился немаленький нож с острейшим лезвием, пара взмахов – и мужчина остался и без штанов, и без кальсон, а брат Дуардо еще раз убедился, что чутье его не подвело. Какая уж тут ошибка, если сзади у мужчины в штанах самый настоящий змеиный хвост? Толстенький такой, упитанный? И чешуя вверх по позвоночнику идет… ну да ладно, дальше брату смотреть было и неинтересно. Он свое дело сделал, гадину обнаружил, а что дальше будет – начальству виднее. И точка.

* * *

– Алисия Катарина Ксарес, – Эктор Патрисио посмотрел на брата.

– И Лоуренсио Хулио Ксарес, – Эмилио понимал брата практически без слов.

Думали они об одном и том же, и мысли их были печальны.

Хулио оказался самым счастливым. Он продолжил род. А вот они…

У Эктора сына просто не было. Три дочери.

Ладно-ладно, был еще внебрачный сын, но Патрисио его не признавал. И об усыновлении даже слышать не хотел, а Эктор привык слушаться.

Патрисио разве что забрать его разрешил, когда мать мальчика второй раз вышла замуж и устроила свою жизнь. Но ввести в род?

Вот еще, ублюдками Ксаресов продолжать не хватало!

У Эмилио… лучше бы и не было. Дочь и сын. Причем сын родился душевнобольным. Патрисио Ксарес, разумеется, этого не потерпел, и мальчик сейчас живет в лечебнице. Роскошной, оплачиваемой… закрытой наглухо. Вечная тюрьма.