Танго верано

Мысль о том, что для этого как бы не больше сил надо, чем для всяких перемен, мужчине в голову не приходила. Реформы ж!

Движение!

Если государство не развивается, начинается стагнация и откат назад. И деградация, понятно.

Сколько кораблей было при прадедушке? А сколько у Астилии сейчас?

Пушек, крепостей, солдат… да много чего припомнить можно! И во всем этом виноват дядя! Ах, сколько раз ему Рамон Рикардо намекал на пост канцлера! Сколько раз помогал, давал умные советы, поддерживал, занимался теми делами, от которых шарахался Хоселиус Аурелио!

И дядя ведь его хвалил!

Хосе ругал, а Рамона хвалил, и сколько раз говорил, что будь у него такой сын… и ничего, НИЧЕГО не менялось!

Инициативы клались «под сукно», подготовленные Ра-моном проекты законов забалтывались и уходили в никуда, а Хоселиус оставался наследником трона. Хотя сколько раз говорил дядя, что Рамон Рикардо был бы лучшим наследником!

И – пустота!

Слова, слова, только слова – и никаких дел!

Что ж!

Хоселиус собирается короноваться, но удастся ли ему это?

Посмотрим. И кто будет лучшим королем – тоже.

Рамон Рикардо точно знал одно. Чтобы стать хорошим королем, надо занять это место после плохого. Вот тогда тебя будут любить и ценить. А кто может быть хуже, чем безвольный и туповатый кузен? Разве что его детки?

Надо просто немного развернуть события в свою пользу, и Рамон с этим справится. Мужчина потер руки и достал из ящика стола большую шкатулку.

Они уже рядом со столицей.

Время действовать. пришло…

* * *

Эва Мария Вильялобос пришла в себя одним рывком. И ничего не увидела.

И никого.

Ничего не болело, ничего не…

Что случилось?!

Она просто ничего не помнила о последних нескольких… сколько времени она была без сознания?

В стороне сидел некромант и что-то записывал.

Некромант…

Магов Эва Мария ненавидела. Наверное, потому, что ничего с ними сделать-то не могла. Твари, сволочи, гады ползучие…

Шипение само собой сорвалось с ее губ. Хавьер поднялся из-за стола и подошел к пленнице. Протянул руки, словно на ощупь изучая ее ауру. До тела он не дотрагивался, но Эве и так было неприятно. От его ладоней, даже расположенных в метре над ее телом, словно сырость шла. И не надо про мединцев и море! Это не та сырость!

Сравнили морскую волну с сырым подвалом!

– Пуссссти!

Хавьер прищурился.

– Вот никогда бы не подумал! Такое действие!

Эва его не поняла. А некромант изучал ее ауру.

До работы Феолы она была целой. А сейчас…

Такое ощущение, что снадобье шамана било по ключевым узлам. Разрушало их в пыль, оставляло за собой мелкие дыры… Вряд ли эта женщина проживет дольше декады, но и демон с ней, не жалко!

Надо спросить у Феолы, что это за трава, и заняться исследованиями. Определенно, что-то в этой шаманской магии есть. Он бы возился намного дольше для такого же результата. А тут просто травка, даже без допроса обойтись можно!

– Дейсссствие?

Хавьер не отказал себе в удовольствии поиздеваться над поверженным противником.

– Конечно. Мы сегодня на тебе опробовали снадобье, которое убивает мединцев. Думаю, дней семь-десять у тебя есть, но не больше.

– Все равно я вам ничего не скажу!

Хавьер и спорить не стал.

– Отвязать эту пакость и запереть в камере! Заковать так, чтобы не сдохла раньше времени.

Эва снова выругалась, но так далеко некромант заходить не собирался. Зачем ей? Не надо мединке знать, что она УЖЕ все рассказала.

И о том, что в столице сейчас лютует и зверствует и полиция, и инквизиция – тоже. Зачем?

Она сейчас от горя и отчаяния что угодно наворотит, знает он таких. А вдруг еще от нее что-то понадобится?