Эва Мария Вильялобос пришла в себя одним рывком. И ничего не увидела.
И никого.
Ничего не болело, ничего не…
Что случилось?!
Она просто ничего не помнила о последних нескольких… сколько времени она была без сознания?
В стороне сидел некромант и что-то записывал.
Некромант…
Магов Эва Мария ненавидела. Наверное, потому, что ничего с ними сделать-то не могла. Твари, сволочи, гады ползучие…
Шипение само собой сорвалось с ее губ. Хавьер поднялся из-за стола и подошел к пленнице. Протянул руки, словно на ощупь изучая ее ауру. До тела он не дотрагивался, но Эве и так было неприятно. От его ладоней, даже расположенных в метре над ее телом, словно сырость шла. И не надо про мединцев и море! Это не та сырость!
Сравнили морскую волну с сырым подвалом!
– Пуссссти!
Хавьер прищурился.
– Вот никогда бы не подумал! Такое действие!
Эва его не поняла. А некромант изучал ее ауру.
До работы Феолы она была целой. А сейчас…
Такое ощущение, что снадобье шамана било по ключевым узлам. Разрушало их в пыль, оставляло за собой мелкие дыры… Вряд ли эта женщина проживет дольше декады, но и демон с ней, не жалко!
Надо спросить у Феолы, что это за трава, и заняться исследованиями. Определенно, что-то в этой шаманской магии есть. Он бы возился намного дольше для такого же результата. А тут просто травка, даже без допроса обойтись можно!
– Дейсссствие?
Хавьер не отказал себе в удовольствии поиздеваться над поверженным противником.
– Конечно. Мы сегодня на тебе опробовали снадобье, которое убивает мединцев. Думаю, дней семь-десять у тебя есть, но не больше.
– Все равно я вам ничего не скажу!
Хавьер и спорить не стал.
– Отвязать эту пакость и запереть в камере! Заковать так, чтобы не сдохла раньше времени.
Эва снова выругалась, но так далеко некромант заходить не собирался. Зачем ей? Не надо мединке знать, что она УЖЕ все рассказала.
И о том, что в столице сейчас лютует и зверствует и полиция, и инквизиция – тоже. Зачем?
Она сейчас от горя и отчаяния что угодно наворотит, знает он таких. А вдруг еще от нее что-то понадобится?