Танго смерти

На палубе было не протолкнуться. Все население парохода собралось посмотреть, как судно будет входить в порт. Только на носу, у кабестана, было пусто — выстроившись цепочкой, матросы отогнали пассажиров. Пароход, стуча машиной, разводил пары. Капитан рявкнул в рупор что-то неразборчивое, и якорная цепь стала с лязгом наматываться на кабестан. За кормой забурлила вода, пароход содрогнулся и медленно пошел вперед. Впереди него, в паре кабельтовых, дымил небольшой катерок. Следуя за ним, пароход неторопливо вошел в акваторию порта и проследовал к причальной стенке. Медленно развернувшись, он стал сближаться с берегом. Когда до стенки оставалось совсем чуть-чуть, матросы стали перебрасывать ждущим на берегу портовым рабочим причальные концы. Одетые в оранжевые жилеты рабочие надевали их на причальные тумбы. Натянулись тросы, и борт парохода мягко ударился о вывешенные вдоль стенки кранцы. Пассажиры разразились радостными криками, многие обнимались, были такие, что плакали.

Различные формальности и сверка списков заняли еще несколько часов. Генрих весь измаялся, ожидая, пока их наконец-то выпустят с парохода. Наконец с проверкой покончили, и пассажиры стали небольшими группами сходить на берег. Неразлучная четверка сошла среди последних.

— И что, это все? — разочарованно протянул Генрих, ступив на твердую землю. После двух недель в море ему казалось, что земля качается под ногами. На них никто не обращал внимания. Сидя на тумбах, рабочие курили и скалили зубы, глядя на своих новых сограждан.

— Все, — кивнул Саша. — А ты чего ждал? Оркестра? Может, тебе почетный караул построить?

— Нет, но я думал…

— Можешь поцеловать землю, — хохотнул Саша, показывая на идущую перед ними пожилую пару. Старик вдруг остановился, стал на колени и принялся исступленно целовать грязный растрескавшийся асфальт.

— Вот еще! — взвился Генрих. — Ничего я целовать не буду!

— Тогда иди, не задерживай, — стоявший сзади Давид подтолкнул Генриха вперед и они пошли к стоящему неподалеку зданию, откуда призывно махала рукой сотрудница порта. Над зданием развевался бело-голубой флаг, и он показался Генриху настолько к месту, что тот, отбросив сомнения, со спокойной душой поспешил вслед за товарищами. Впереди ждала новая жизнь.

Глава 2

— Да, это не Рио де Жанейро, — Саша отхлебнул кофе, поставил чашку и полез за сигаретами. Сидящий напротив Генрих удивленно уставился на Сашу. Давид улыбнулся уголком рта — они с Сашей читали одни и те же книги. Мозес, казалось, вообще не услышал реплики. Он задумчиво смотрел на идущих по улице прохожих. Прохожие привычно огибали выставленные прямо на тротуар столики. Квартал Неве-Цедек с наступлением темноты утопал в свете, льющемся из многочисленных ресторанчиков и кафе. Многоязычная пестрая публика неспешно текла по тротуару. Тель-Авив отдыхал. После европейских городов он казался вызывающе провинциальным. А еще все было маленьким, точно уменьшенным в масштабе — маленькие дома, низенькие деревья, даже люди маленького роста. Генриху все было в новинку — пальмы, деревья без коры, сам воздух казался незнакомым, точно он был на другой планете.

— А мне нравится, — Давид погладил полированную поверхность столика. — В Марселе, конечно, выбор побогаче, но на то он и Марсель. Но и тут неплохо, совсем неплохо. И не скажешь, что война идет.

— Да уж, после вчерашних новостей, — хмыкнул Саша. Новость о том, что новорожденному государству объявили войну сразу пять арабских стран, оптимизма не прибавила. — Теперь пойдет совсем другая война. Регулярная армия, это вам не банды.

— Ну, значит, повоюем! — Генрих придал лицу воинственное выражение. — Так дадим, что они покатятся!

— Да уж вы дадите, — Саша насмешливо глянул на Генриха.

— Не знаю, как вы, а я не хочу сидеть сложа руки, когда страна воюет, — поддержал Генриха Мозес. — Потому и в добровольцы пошел. А ты что, не с нами?

— С вами, — усмехнулся Саша. — Комиссар меня в покое не оставит. Не сегодня-завтра повестку вручит. Надеюсь только, что в армии кормят лучше, чем в этом, как бишь его… «мерказ клита»?[5] Надоела до чертиков баланда, еще на пароходе. А в кафе каждый день ходить никаких денег не хватит.

— Да, кормят вкусно, это тебе не суп из столовки, — Мозес посмотрел на пустую тарелку и потянулся за кофе.

— Вот! — поднял палец Саша. — Если в армии будут кормить хотя бы вполовину так же, я согласен и повоевать.

— Не пойму я тебя, Саша, — Мозес вытащил из Сашиной пачки сигарету и закурил. — Ты как-то негативно ко всему настроен.

— Зачем же ко всему, — ответил Саша. — Только к властям. Русский писатель Салтыков-Щедрин нам завещал, не путать «Отечество» и «Ваше превосходительство». У власти свои интересы, у народа свои и они редко пересекаются. Разве что в войну…

— Так ведь тут наша власть, еврейская!