Танго с Бабочкой

Любила ли она Мануэля? Может быть, когда-то, много лет назад. Теперь это был просто человек, который защищал ее, который брал ее деньги и говорил ей, что делать. Он был добр к ней, когда ему хотелось, и наказывал ее, когда она этого заслуживала. Она не могла оставить Мануэля. Он принимал за нее все решения, он даже говорил ей, что носить. Она была с ним с тех пор, как ей исполнилось тринадцать лет. Он был частью ее.

Кармелита редко оценивала свою жизнь, она вообще редко задумывалась о своем собственном существовании. Жила день за днем, приводя мужчин в свою крошечную комнату и продавая свое тело, в какой-то бесперспективной пустоте. В конце концов, о чем там можно было думать? Мануэль все продумывал за нее. Например, как это было вчера вечером, когда она сказала ему, что опять беременна. Все, что он сказал: «У меня есть знакомый парень, который избавит тебя от этого». Несмотря на криминальный образ жизни, Кармелита Санчес была набожной католичкой и ходила исповедоваться каждую неделю. Теперь ей предстояло покаяться в действительно большом грехе — еще одном аборте. Но это было решение Мануэля. Кармелите никогда не приходило в голову подумать самой, противиться его желанию, противостоять ему и сказать: «Нет, больше никаких абортов. Я сохраню этого ребенка».

Они обе затихли, Кармелита — потому что внезапно перестала осознавать, почему оказалась здесь; Беверли — потому что так отчаянно хотела найти слова, чтобы убедить свою подругу уехать вместе с ней.

— Эй, послушай, — сказала Кармелита, поднимаясь. — Мне пора идти. Мануэль будет спрашивать, где я была.

Когда Беверли уменьшила скорость своего «корвета», попав в пробку около автострады Стеммонс, она сказала:

— Если ты боишься, что Мануэль найдет тебя в Калифорнии, тебе не стоит волноваться. Он не найдет. Ты можешь изменить свое имя. Помнишь, как ты всегда говорила, что тебе бы хотелось, чтобы тебя звали Кармен? Ты можешь изменить свое имя так же, как это сделала я.

Кармелита бросила на нее взволнованный взгляд. В самом деле, это было действительно опасно, если Мануэль станет преследовать ее. Но это была не единственная причина, по которой она не хотела уйти от него. Девушки, подобные ей, не сдавались и пытались идти прямо. Они просто так делали.

Было кое-что еще, что Беверли хотела сказать. Через несколько лет Кармелита потеряет свою молодость и красоту, Мануэль бросит ее ради молодой девушки и она останется полностью предоставленной самой себе, потасканная шлюха, которая никому не нужна. Но она знала, что Кармелита и сама понимает это. Она и Беверли знали это девять лег назад, когда им было только по шестнадцать.

Движение было ужасным. Когда Беверли медленно вела свой автомобиль мимо Техасского книгохранилища, она искала возможность свернуть в сторону. Казалось, все в Далласе хотели поприветствовать президента.

Машина застряла на пересечении улиц Элм и Хьюстон. Перекрестное движение заблокировало дорогу; она была заперта со всех сторон. Позади нее автобус почти упирался в ее бампер, а водитель не переставал сигналить.

Кармелита выругалась по-испански, а затем сказала:

— Он же видит, что мы не можем никуда двинуться! Зачем он нам сигналит?

Неожиданно появился небольшой промежуток в потоке машин, и Беверли опустила ногу на педаль газа. «Корвет» рванулся вперед, и поток сомкнулся позади него, оставив автобус застрявшим, подобно динозавру в смоле.

Беверли немедленно свернула в боковой переулок и смогла избавиться от толпы жаждущих поглазеть на президента.

— Мне нужно возвращаться в Голливуд, — сказала она Кармелите по пути к «Бар-Нан». — Я освобождаю номер в гостинице сегодня вечером. Если ты решить уехать со мной, я буду там до шести часов.

Но Кармелита знала, что никуда не поедет.

Дэнни Маккей колотил по сигнальному рожку автобуса и пытался столкнуть синий «корвет» со своего пути. Насколько он видел, блондинка, управлявшая им, не искала возможности выбраться из пробки. Она просто сидела там, болтая со своей подругой, в то время как перед ней продолжалось перекрестное движение. Наконец появилось свободное место. Он налег на рожок и закричал:

— Эй! Давай! Езжай!

И небольшой «корвет» рванулся вперед и исчез в переулке.

— Господи, — сказал Боннер Первис, развалившийся на сиденье рядом с ним. — Разве это не здорово?

— Не говори, и все только потому, что старина Кеннеди приехал в город.

Дэнни нетерпеливо барабанил ногой и пытался найти выход из этой мешанины. Он приехал в Даллас не для того, чтобы увидеть президента. Он должен был провернуть здесь важное дело.