Танго с Бабочкой

— Это не подействует на меня теперь.

Он обернулся.

— Джессика, прекрати это прямо сейчас.

— Прекрати обращаться со мной, как с ребенком.

Он посмотрел на людей, идущих мимо; затем возвратился к Джессике и произнес, понизив голос:

— Ты выставляешь себя на всеобщее посмешище.

— Мне все равно.

— Нет, я знаю, тебе не все равно. Именно поэтому ты защищаешь клоунов в зале суда.

— Не меняй предмет, Джон. Я хочу, чтобы ты сделал это здесь и сейчас.

— Я не буду спорить с тобой перед чужими людьми, Джессика.

— Ты не будешь разговаривать со мной и наедине, когда я попробую поднять эту тему. Так почему же не перед целым миром?

— Я отказываюсь, — сказал он, снова отворачиваясь. — Я не могу говорить с тобой, когда ты в истерике.

Она смотрела, как он уходил, она видела, как он уходил от нее много раз прежде, когда она просила поговорить с ней, а он хотел закрыть тему. Дома она бывала наказана его молчанием, а затем он занимался с ней любовью, как будто ничего не случилось. На этот раз она посмотрела, как он уходит, а затем повернулась и направилась в противоположную сторону.

Прошло несколько минут, прежде чем Джон понял, что случилось, и догнал ее. Схватив ее за руку, он зашипел:

— Что, черт возьми, ты делаешь?

— Я иду домой. — Она отняла руку и пошла дальше по переулку.

Он последовал за ней и снова взял ее за руку, на сей раз причинив ей боль.

— Ты не посмеешь уйти от меня!

— Почему нет? Ты делаешь это по отношению ко мне все время. Я думаю, что теперь моя очередь, не так ли?

Он, нахмурившись, глядел на нее.

— Джес, что все это значит? У тебя критические дни?

Она освободила свою руку и быстро пошла прочь.

Джессика дошла до самого входа, который был довольно далеко от пешеходного моста, когда Джон догнал ее снова.

Она уже собиралась выйти из ворот, когда он схватил ее за руку и развернул лицом к себе.

— Прекрати это немедленно, Джессика!

— Если ты хочешь вернуться обратно на ярмарку, Джон, тебе надо было поставить печать на руку.

Она поспешила через ворота, а он смотрел ей вслед. Затем он протолкнулся вперед и остановил ее с другой стороны.

— Я не потерплю этого, Джессика. Давай вернемся прямо сейчас, и ты извинишься перед нашими друзьями.

— Они не наши друзья, Джон. Мне даже не нравятся Бонни и Рей.

— Сейчас самое подходящее время, чтобы сообщить мне об этом!

— Я говорила тебе прежде, только ты не слушал. Отпусти мою руку. Я иду домой.

— Нет, ты не пойдешь.

— Ты не поставил печать себе на руку, Джон. Теперь ты окажешься перед необходимостью заплатить еще раз, чтобы войти снова и хотя бы забрать свои уродливые кубки.

— Я купил их тебе!

— Ты купил их не мне!

Его лицо покраснело. Он сильнее сжал ее руку.

— Я клянусь, Джессика, если ты не вернешься туда со мной прямо сейчас, ты пожалеешь об этом.

— Я сожалею о восьми годах, Джон. А именно сейчас я впервые не жалею.

— Что, черт возьми, случилось с тобой?

— Я просто дошла до предела, Джон. Вот и все. Мне надоело, что ты относишься ко мне, как к ребенку, говоришь мне, что делать, что носить, что есть. Ты оскорбляешь меня каждый день по сотне незначительных поводов. Я не могу иметь мнения, если оно не соответствует твоему. Ты подавляешь меня перед другими людьми. Ты высмеиваешь мою карьеру…

— Так ты, значит, собираешься уехать, так? Оставив меня здесь?

— Бонни и Рей могут подвезти тебя. Если, конечно, ты не хочешь поехать со мной и поговорить обо всем.

— Я никуда с тобой не поеду, черт побери! Ты должна прекратить вести себя как плохо воспитанный ребенок и стать взрослой.

— Я считаю, что это ловкий трюк.

Она освободилась от его хватки и снова пошла прочь быстро, почти бегом.

Он побежал за ней и преградил ей путь.

— Я не позволю тебе сделать этого.

— Я не нуждаюсь в твоем разрешении. Я вполне способна доехать домой. Я способна на многое, что, возможно, удивит тебя, Джон.

— Ты никого не можешь удивить, Джес. Ты самая предсказуемая, лишенная воображения женщина из всех, что я когда-либо встречал! Господи, ну ты и зануда!

Она пристально посмотрела на него, внезапно почувствовав, что близка к слезам. Они спорили и прежде, но она никогда не видела такого презрения в его глазах, никогда не слышала, чтобы он говорил такие слова.

— Я думаю, что ты сделал меня скучной женщиной, Джон, — спокойно сказала она. Она слышала, как дрожит ее голос, и надеялась, что не начнет плакать. — Ты не позволял мне расти.

— Расти! — Он отвернулся, засовывая руки в карманы. — Ты тупая сука! Где ты была бы, если бы я не женился на тебе? Что бы ты делала, если бы я не говорил тебе каждый день, что надевать, что заказывать в ресторане? У тебя нет своего собственного мнения, Джес.

— Только потому, что ты никогда не позволял мне иметь его! — кричала она.

Люди, идущие мимо, направляющиеся от припаркованных машин к входным воротам, бросали любопытные взгляды на эту пару. Джона это на сей раз, казалось, не заботило.

— Хорошо, — сказал он, его лицо вспыхнуло гневом. — Ты хочешь домой? Хорошо, мы поедем домой. — Он схватил ее за руку и потянул туда, где был припаркован их автомобиль.

— Ты делаешь мне больно!