Танго с Бабочкой

Беверли вошла в маленькую комнату, которая была заставлена грязным столом, старыми металлическими шкафами для картотек и древней черной с золотом пишущей машинкой фирмы «Ремингтон». На стенах висели фотографии женщин и детей всех возрастов и во всех позах, а также дипломы, письма и другие пожелтевшие и заворачивающиеся на краях бумаги. Над столом было прикреплено простое распятие. Рядом с ним была религиозная картина с изображением Святой Анны.

Это место нашел Джонас. Он сделал некоторые запросы на кладбище и обнаружил, что преподобная Дрейк, руководившая приютом для женщин, похоронила там Наоми Бургесс. Джонас также узнал, что преподобная Дрейк основала этот дом пятнадцать лет назад и управляла им единолично, полагаясь главным образом на пожертвования местных жителей. То, что это был очень бедный дом, было видно даже без расследования Джонаса.

Но он послужил убежищем матери Беверли. Именно сюда она пришла, чтобы прожить последние дни своей жизни.

— Здравствуйте, — послышался голос из дверного проема. — Я преподобная Дрейк. Чем я могу помочь вам?

Беверли повернулась к женщине, которую Джонас описал ей. Мэри Дрейк, официально посвященная в пасторы протестантской веры, была женщиной лет пятидесяти, худощавой и совершенно седой. Она носила синие джинсы и футболку, как будто это было униформой дома. Единственным отличием был большой крест, который свисал с ее шеи на грудь.

— Я Беверли Хайленд. Полагаю, вы ожидали меня.

— О, да, мисс Хайленд! Пожалуйста, садитесь! — Мэри Дрейк говорила немного запыхавшись, как будто она бегала или прервала какое-нибудь энергичное занятие. — Когда Мелани сказала, что пришел кто-то, чтобы поговорить со мной и, очевидно, не по поводу убежища, я молилась, чтобы этот человек оказался кем-то, кто пришел сделать пожертвование! Приближается День благодарения, и мы всегда открываем двери в этот день и бесплатно кормим всех, кто приходит сюда. Мне еще нужно купить сотню индеек, а денег совсем нет! — Мэри широко улыбнулась, и ее лицо покрылось тысячей морщинок. — Но тогда, возможно, вы все же сделаете пожертвование. А теперь, — она сложила руки на столе, — что я могу сделать для вас?

Беверли кратко рассказала о своем долгом поиске матери и как он закончился на кладбище.

— Да. Дорогая Наоми. Мы все огорчились, когда она умерла. Но это не было неожиданностью. Она была очень больна, когда пришла к нам. Ваша мать была алкоголичкой, вы знали об этом?

— Я могла предположить это. Должно быть, так и было, когда я была ребенком, я не помню.

— Наоми имела обыкновение постоянно говорить о вас. Хотя, как я припоминаю, она говорила, что вас зовут Рейчел. Так или иначе, она очень гордилась вами и поклялась, что вы создадите себе хорошую жизнь. Я недоумевала, почему она не пробовала найти вас, но мы никогда не задаем здесь вопросов. Многие из наших женщин скрываются от оскорбивших их мужей или отцов и не хотят быть найденными.

— Скажите мне, преподобная…

— Пожалуйста, зовите меня Мэри! Большинство людей чувствуют себя неловко оттого, что я официально посвящена в пасторы. Именно поэтому у меня нет церкви. Приход, из которого я происхожу, не смог примириться с моим новым статусом. По каким-то причинам женщины-священники смущают людей. Хотя я не могу понять почему. Нигде в Библии не говорится, что женщины не могут быть священниками. И они были ими, столетия назад, прежде чем священниками стали мужчины. — Она улыбнулась снова. Это была энергичная, заразительная улыбка, и Беверли успокоилась, узнав, что ее мать провела свои последние годы в компании этой женщины.

— Расскажите мне, Мэри, когда моя мать прибыла сюда. Я хотела бы знать.

Мэри вздохнула и облокотилась на спинку стула.

— Наоми была в плохом состоянии. Последний мужчина, с которым она встречалась, был очень жесток с ней. У вашей матери была такая способность любить, и тем не менее она, казалось, всегда сближалась с мужчинами, которые злоупотребляли ею. Но это обычная история, рассказанная в этих стенах. Наш дом был переполнен в то время… по-моему, это было в тысяча девятьсот семьдесят втором году. У нас не было свободных кроватей. Даже диваны были заняты. Она сказала, что для нее это не имеет значения. Она была в отчаянии и очень утомлена, и единственное, чего она хотела, — это отдохнуть. Она спала на кухне, в спальном мешке.

Беверли посмотрела на свои руки.

— Она прожила с нами три года, — тихо сказала Мэри Дрейк, — и за это время все мы полюбили ее. Она была нашим поваром. И оказалась настоящей находкой! До этого я готовила сама, понимаете, я не очень хорошо справляюсь с этим. Ваша мать делала самые потрясающие гамбургеры!

Улыбка Мэри смягчилась.