Танго

Р: Как твои бедра сжимают меня, когда ты обхватываешь меня ногами. Как ты красива в момент оргазма. Как я обожаю твои губы.

В: А у меня будет еще возможность побыть с тобой наедине, больше чем час?

Р: Да, я тебе обещаю.

В: Хорошо. Очень на это надеюсь.

Р: Мне бы хотелось быть сейчас с тобой, обнимать и целовать каждый дюйм твоего тела.

В: А что тебя останавливает?

Р: Я не уверен, что твои родители одобрят мои намерения относительно их дочери.

В: Не повезло мне.

Р: Скоро.

В: Думаю, ты будешь на связи.

Р: Замолчи.

В: Я буду терпеливо ждать очередной порции сообщений.

Р: Ты за это заплатишь.

В: Жду не дождусь.

Р: Наказание будет намного суровее.

Р: Спокойной ночи.

В: Спокойной ночи.

Через час он прислал еще одно сообщение.

Р: Теперь я не могу перестать думать о твоих ногах

В: 

  

В понедельник следующей недели я чувствовала себя великолепно. Я перестала принимать лекарства, хоть у меня и оставались порезы на лице, и шрам на шее зажил не до конца, но я свободно могла передвигаться и не чувствовать боли. Я решила навестить Риза. Мы не каждый день разговаривали по телефону, но он старался писать сообщения, по меньшей мере, один раз в день. Казалось, он ведет жизнь девяностолетнего старика, и я часто подшучивала над этим. Риз был очень занят, я знала, он пытается наверстать упущенное на работе за время пребывания в больнице со мной. Несколько раз он показывал клуб, но каким бы занятым он не был, он всегда заканчивал день разговором со мной или сообщение, как сильно хочет меня увидеть. Было очевидно, мы оба стремились продолжить то, что начали.

В это время, моя мама держала меня в вакууме, не давая мне мой ноутбук, и возможности приступить к работе. Но я все же нашла свои записи в телефоне. Мама регулярно меня проверяла, и это начало сводить меня с ума. Также она не позволяла мне покидать дом.

У меня было несколько кошмаров, ничего серьезного, с чем бы я не справилась. Пару раз в ванной у меня были приступы паники, весьма сильные, от чего я впадала в ступор. Первый приступ я пережила самостоятельно, но во время второго позвала маму, извиняясь за то, что ей пришлой прийти и поговорить со мной. Она успокоила меня, и сделала вид, что пришла не более чем, просто подать мне крем для бритья.

Гребаная маска клоуна.

Будто они знали, что эта маска сама по себе пугающая, а в данных обстоятельствах мне вообще будет сложно про нее забыть. Также, они оставили меня умирать. Но эти сукины дети не остановились на моем доме. Через час после нападения на меня, они вломились в два соседних дома. Тот, кто обшаривал мой дом, был застрелен из пистолета, одним из владельцев дома, а того, кто приставил мне нож к горлу, держали на мушке, до приезда полиции. Он больше никогда не выйдет на свободу. Он был осужденным насильником, его разыскивали за несколько преступлений, включая ограбление моего дома и попытку убийства. Я боялась дня, когда мне придется встретиться с ним в суде, но до этого еще далеко.

Я отказалась от терапии, на которой настаивала моя мама. Я хотела забыть о случившемся и жить дальше. Я хотела продолжать жить, а не зацикливаться на этом.

Прошла всего неделя, но я умирала от желания увидеть Риза, прикоснуться к нему. Мое тело вряд ли справиться со всеми уготованными мне нагрузками, но вот обещанное занятие любовью в его постели я точно выдержу. Мне нужно побыть с ним, ощутить его, убедиться, что все по-настоящему.

Для начала я заехала в магазин, и теперь, улыбаясь, поднималась по миллионному количеству ступенек. Немного взволнованно я постучала в дверь, зная, что он дома, я видела его машину у дома. Стоя с цветком в одной руке, и огуречной солью для ванны в другой, я была готова вернуться к нормальной жизни. Я просто хотела его увидеть, поблагодарить за поддержку меня и моей мамы.

К черту все, я любила его. Я хотела его увидеть, потому что любила его. Я понимала, было рано признаваться в этом, но я была влюблена в Риза.

Он открыл дверь, и на меня посмотрели две пары серых глаз. Риз был обворожителен в своем трико, держа на руках свою уменьшенную копию, закупанного в безразмерное полотенце. Я посмотрела на малыша, который зажимал и разжимал ладошку, здороваясь со мной. Я понятия не имела, каким сейчас было мое лицо.

У него был сын. Без сомнения это его ребенок.