Танец судьбы

— Да, она любит танцевать. — Мэри с гордостью наблюдала, как маленькая девочка, погруженная в свой собственный мир, порхает по комнате под музыку.

— Возможно, она не в состоянии общаться, как все остальные, с помощью слов. Но как она выражает себя языком тела! — восторгался Лоуренс.

— Что это за музыка, сэр? Она такая красивая! — поинтересовалась Мэри, наблюдая за девочкой, которая кружилась, наклонялась и вытягивала руки.

— Это «Умирающий лебедь». Я видел его однажды в Мариинском театре в Санкт-Петербурге в постановке Фокина. — Он вздохнул. — Необыкновенно красивый балетный номер.

Музыка закончилась, но виниловая пластинка продолжала крутиться, и в комнате слышался треск иглы граммофона. Лоуренс Лайл стряхнул с себя оцепенение.

— Вот такие дела, — произнес он. — Анна, ты прекрасно движешься. Хочешь брать уроки танцев?

Маленькая девочка с трудом разобрала смысл его слов, но кивнула.

Мэри взволнованно перевела взгляд с Анны на хозяина:

— Сэр, вам не кажется, что она слишком мала для подобных занятий?

— Совсем нет. В России начинают учиться именно в этом возрасте. И сейчас в Лондоне живет много русских эмигрантов. Я выясню, кого они могут рекомендовать в качестве учителя для Анны, и скажу тебе.

— Отлично, сэр.

— Я вас л-люблю, м-мистер Лайл, — внезапно произнесла Анна и одарила его широкой улыбкой.

Лоуренс Лайл был поражен неожиданным проявлением чувств подопечной. Мэри взяла девочку за руку и предусмотрительно, пока та не заговорила снова, повела ее к двери.

— Мэри, как ты считаешь, правильно ли, что Анна называет меня мистер Лайл? Это звучит... так официально.

— А что, сэр, у вас есть какие-то предложения? — поинтересовалась Мэри.

— Может быть, «дядя» будет более уместно при сложившихся обстоятельствах? В конце концов, я ведь ее опекун.

— Думаю, это отличная мысль, сэр.

Анна повернулась к нему:

— С-спокойной ночи, дядя, — произнесла она и вместе с Мэри вышла из комнаты.

Лоуренс Лайл сдержал слово, и пару недель спустя Мэри оказалась в ярко освещенной студии с зеркальными стенами и особняке Пезантри на Кингз-роуд в Челси. Педагог по танцам княгиня Астафьева не отличалась приветливостью и выглядела экзотично, под стать всей обстановке. Это была худая женщина с тюрбаном на голове, в цветастой шелковой юбке, которая волочилась по полу при ходьбе. Княгиня курила «Собрание» через мундштук.

Бледное лицо Анны исказилось от страха при виде этой странной женщины, и она еще крепче сжала руку Мэри.

— Мой дорогой друг Лоуренс говорит, что малышка умеет танцевать, — с акцентом произнесла княгиня.

— Да, мадам, — взволнованно ответила Мэри.

— Тогда мы проверим, как она будет двигаться под музыку. Сними пальто, детка, — скомандовала она и подала пианисту знак играть.

— Танцуй, как будто ты перед дядей, — шепнула Мэри и подтолкнула Анну к центру зала. Первые несколько секунд казалось, что девочка вот-вот расплачется, но мелодия захватила ее, она начала раскачиваться и кружиться под музыку, как делала всегда.

Через две минуты княгиня Астафьева громко стукнула тростью о деревянный пол студии, и пианист перестал играть.

— Я увидела достаточно. Лоуренс прав. Девочка органично движется под музыку. Я беру ее. Будешь приводить ее сюда каждую среду в три часа.

— Да, мадам. Вы скажете мне, что понадобится для занятий?

— Пока ничего. Только ее тело и босые ноги. Увидимся. — Кивнув Мэри, княгиня удалилась.

Мэри пришлось подкупом уговаривать Анну снова пойти в студию. Она сшила ей для занятий розовое платье с юбкой из тюля и пообещала после занятий пойти пить чай с булочками на Слоун-сквер.

Остальные слуги тоже были очень удивлены решением хозяина.

— Он хочет, чтобы она танцевала, прежде чем нормально пойдет и заговорит? — округлила глаза миссис Каррадерз. — Наверное, жизнь в России плохо повлияла на его голову. Он снова и снова включает граммофон с этой печальной музыкой. Что-то об умирающих лебедях.

Тем не менее, когда Мэри забирала Анну после первого урока, девочка улыбалась. За обещанным чаем с булочками она рассказала, что научилась очень забавно ставить ноги — как утка. И красиво держать руки над головой.

— Мэри, она совсем не з-злая.

— Ты уверена, что хочешь пойти снова? — поинтересовалась Мэри.

— Д-да, хочу.

Весной 1926 года Анна праздновала восьмой день рождения. Поскольку Лоуренс Лайл не знал, когда точно родилась девочка, он наугад выбрал дату в середине апреля. Мэри с гордостью наблюдала, как Анна разрезает купленный хозяином торт. Открывая подарок, девочка дрожала от радости — внутри оказались атласные розовые пуанты.

— С-спасибо, дядя. Они очень красивые. М-можно примерить? — спросила Анна.

— Конечно, после того как поешь. Мы ведь не хотим, чтобы шоколадные крошки испачкали их, правда? — напомнила девочке Мэри. Ее глаза блестели от радости.

— Мэри права. Может, чуть позже ты наденешь их и придешь в гостиную, чтобы станцевать для меня? — предложил Лоуренс.

— К-конечно, дядя, — улыбнулась Анна. — А ты потанцуешь со мной? — поддразнила его она.

— Сомневаюсь, — с усмешкой ответил он. Кивнув прислуге, собравшейся в столовой, он ушел, оставив всех лакомиться тортом.