Танец судьбы

И нет любви.

Стемнело, но Мэри не двигалась с места.

Она задумалась о том, как случившееся повлияет на ее будущее. Они не были женаты, так что ей не приходится рассчитывать на пенсию. Жизнь, о которой она грезила много лет назад — мужчина, который был бы рядом, любил, заботился о ней и обеспечил крышу над головой ей и ее семье, — так и осталась мечтой.

Мэри снова осталась совершенно одна. Опять сирота, второй раз в жизни. Мэри не сомневалась, что, вернись она н Ирландию, родители Шона примут ее с распростертыми объятиями. Но какая ее ждет жизнь? Не собираясь искать замену их сыну, Мэри понимала, что любое проявление веселья лишний раз расстроит скорбящих родителей. И ее присутствие будет постоянно напоминать им о потере.

Мэри медленно вытерла лицо. Мартовский вечер становился все холоднее, и она почувствовала, что дрожит — от холода или от горя, она не знала. Она встала и с грустью осмотрелась вокруг, вспомнив, как сидела здесь вместе с Шоном.

— Прощай, дорогой! Сладких снов, и пусть Господь хранит тебя, — прошептала она и отправилась назад — в тот единственный дом, где ее ждали.

14

Анне было уже почти три года. Ее блестящие темные волосы отросли и оттеняли белоснежную кожу. Она уверенно топала по детской, уже почти не падая, и ее природной грацией были очарованы в доме все. Даже Лоуренс Лайл часто просил привести Анну в гостиную, где она — как научила ее Мэри — идеально делала книксен.

Каким-то непостижимым образом Анна чувствовала, что незнакомец, который время от времени зовет ее к себе, играет в ее жизни очень важную роль. Мэри часто казалось, что девочка, как может, пытается очаровать его, одаривая улыбками и распахивая ручки для объятий.

Несмотря на хорошее физическое развитие, Анна до сих пор плохо говорила, хотя могла произносить слоги, и даже некоторые слова.

— Как развивается ее речь? — поинтересовался однажды Лоуренс Лайл, когда Анна сидела с ним в гостиной.

— Медленно, сэр. Но насколько я знаю, все дети разные.

Когда пришло время уходить, Анна обняла мистера Лайла за плечи.

— Скажи мне «до свидания», Анна, — попросил он.

— Д-до... свидания, — смогла произнести девочка.

Лоуренс Лайл приподнял бровь.

— Анна, ты молодец! Повтори еще раз.

— Д-до... с-свидания, — уже смелее повторила малышка.

— Гм... Мэри, мне кажется, Анна заикается.

— Честно говоря, нет, — разволновавшись, поспешила ответить Мэри. Хозяин озвучил ее собственные опасения. — Она просто учится произносить разные звуки.

— Что ж, ты хорошо разбираешься в маленьких детях, но, пожалуйста, внимательно наблюдай за ней.

— Да, сэр, конечно.

Однако в течение следующих месяцев, когда Анна стала произносить все больше слов, ее заикание стало слишком очевидным, и его уже невозможно было объяснить особенностями развития ребенка. Мэри переживала по этому поводу и попросила совета у миссис Каррадерз.

— Мне кажется, с этим ничего не поделать, — пожала плечами экономка. — Просто не давай ей слишком много говорить в присутствии хозяина. Ты ведь знаешь — титулованным особам не нравится, когда у их собственных детей другие замечают недостатки. А поскольку Анна практически его ребенок, я бы скрывала ее заикание, сколько могла.

Но Мэри не успокоилась и пошла в местную библиотеку, где нашла книгу, в которой описывалась проблема Анны. Мэри прочитала, что в ситуации, когда ребенок чувствует себя неуверенно, заикание только усиливается. И поскольку Мэри проводила с Анной больше времени, чем все остальные, она сама должна была говорить максимально четко, чтобы малышка слышала правильную речь и старалась подражать ей.

В кухне все смеялись над Мэри, когда она говорила с Анной медленно, тщательно выговаривая слова, и просила других делать то же самое.

— Если ты не успокоишься, малышка будет заикаться и с ирландским, и с лондонским акцентом, — хохотала миссис Каррадерз. — Я бы на твоем месте оставила ее в покое. Пусть природа возьмет свое.

Но Мэри не отступала, продолжая заниматься с девочкой.

Помня слова экономки, она также учила Анну молчать в присутствии хозяина, надеясь, что красивый книксен и очарование девочки помогут скрыть проблему, пока она не научит Анну нескольким основным словам, необходимым для общения с Лоуренсом.

Мистер Лайл несколько раз спрашивал, почему девочка молчит, но Мэри, словно не замечала этих вопросов.

— М-Мэри, п-почему мне нельзя отвечать ему? — шепотом спрашивала малышка, когда они спускались в гостиную или поднимались обратно в детскую.

— Всему свое время, девочка, всему свое время, — успокаивала ее Мэри.

Но Анна нашла свой способ общаться с опекуном.

Через несколько месяцев, после того как они полчаса пробыли наедине, Мэри постучала в дверь гостиной, желая забрать Анну.

— Войдите.

Мэри открыла дверь и увидела, что хозяин стоит у камина и, не отрываясь, смотрит на Анну, танцующую под музыку, которая лилась из граммофона.

— Посмотри, как она движется... Она такая изящная! — Он говорил шепотом, завороженно глядя на Анну. — Такое впечатление, что она подсознательно чувствует, как правильно двигаться.