Танец судьбы

— Достаточно! — Грания очень устала и не могла больше слушать адвоката. — Давайте здесь остановимся, Ханс. Мы сможем обсудить это в другой раз. А сейчас я хочу вернуться к Александру.

— Александр, — прошептала Грания, присев рядом с кроватью. Он открыл глаза и посмотрел на нее.

— Привет, Грания.

— Я хотела сказать, что мы с Хансом все обсудили. Я подписала документы, чтобы удочерить Аврору, и завтра у нас свадьба.

С огромным усилием Александр повернул голову, чтобы посмотреть на девушку, и протянул ей руку.

— Спасибо, Грания. Ты купишь себе красивое платье? И конечно, кольцо. — Он кивком указал на ящик прикроватного столика. — Открой его.

Грания повиновалась и обнаружила в ящике футляр из красной кожи от «Картье». Александр протянул за ним руку. Усилием воли он приподнялся, открыл футляр и достал изящное кольцо с бриллиантом-солитером.

— Грания Райан, ты выйдешь за меня замуж?

Ослепленная слезами, она кивнула:

— Да, Александр.

Собрав все оставшиеся силы, он надел кольцо ей на палец.

— И еще кое-что, Грания. — Он сжал ее пальцы еще сильнее. — Ты... останешься со мной... до конца? Как... сделала бы моя жена, — с грустной улыбкой поинтересовался он.

— Конечно. Но... что мы скажем Авроре?

— Что у нас медовый месяц. Она будет довольна.

— О да, Александр, но что я... Как я сообщу ей?

— Я верю, что ты найдешь правильные слова. У нее ведь теперь есть новая мать, которую она любит.

Александр закрыл глаза. Пока он спал, Грания сидела рядом, глядя в окно на видневшийся вдали Монблан.

Она еще никогда в жизни не чувствовала себя более одинокой, даже несмотря на то что завтра был день ее свадьбы.

Кэтлин отвезла Аврору в школу и вернулась на ферму, собираясь покормить кур и собрать яйца. Прошло уже четыре дня после отъезда Грания, но от нее не было никаких вестей. Кэтлин неоднократно звонила дочери на мобильный телефон, но он был постоянно выключен.

— Эту девчонку нужно выпороть хорошенько, — ворчала она, возвращаясь в дом со свежими яйцами в руках. — Уехала и не сообщила матери, где она и как у нее дела, и заставила меня волноваться до безумия.

Позже в тот же день зазвонил телефон. Кэтлин подняла трубку.

— Мама, это я, Грания.

— Я поняла, что это ты! Боже, я уже столько всего передумала!

— Извини, мама. Могу сказать только одно: все твои фантазии не сравнятся с тем, что происходит на самом деле. Аврора дома?

— Нет. Сегодня же понедельник, если ты забыла. Она в школе.

— Да, конечно, — растерянно произнесла Грания. — Послушай, я постараюсь позвонить ей позже, хотя сейчас это непросто. Мама, мне нужно, чтобы ты передала ей кое-что.

— Что именно?

— Скажи... Мы с ее отцом поженились. И я буду ее новой мамой.

Кэтлин показалось, что из нее одним ударом вышибли дух.

— Что?! Ты говоришь, вы с Александром поженились?

— Да, мама, это долгая история. Я не могу сейчас объяснить, но, уверяю тебя, все совсем не так, как кажется.

— Да нет, все ясно, — сказала Кэтлин, — хотя ты сама в ночь перед отъездом говорила мне, что все еще любишь Мэтта. Что с тобой случилось, девочка? Ты с ума сошла?

— Мама, один раз в жизни, пожалуйста, просто поверь мне. Мне нужно, чтобы ты сказала Авроре, что у нас с ее отцом медовый месяц. И мы не знаем точно... — внезапно у нее перехватило горло, — сколько он продлится.

— Ясно. А мне ты можешь сказать, сколько именно?

— К сожалению, мама, я не знаю.

— Грания Райан. Или... кто ты сейчас? Грания...

— Девоншир. Я миссис Девоншир.

— Что ж, по крайней мере, ты не взяла фамилию Лили.

— Мама, послушай, мне пора. Обещаю все объяснить тебе, когда вернусь домой. Крепко поцелуй Аврору и скажи ей, что мы с ее папой очень сильно ее любим. Я позвоню тебе в ближайшее время.

И в трубке послышались короткие гудки.

Кэтлин редко прикладывалась к спиртному, но сейчас направилась в гостиную и налила себе бокал хереса из графина, стоявшего на подносе. Осушив его одним глотком, она вернулась к телефону, нашла номер сотового мужа, на который звонила очень редко, и набрала его.

35

Мэтту казалось, что в его жизни начался период страданий и полной сумятицы. Он читал лекции о принципах работы мозга человека, регулярно писал статьи на эту тему и даже издал книгу в «Гарвард Пресс», но собственную жизнь, похоже, испортил окончательно и бесповоротно.

Когда Чарли сообщила о своей беременности, Мэтт не нашелся что сказать, и, честно говоря, никаких мыслей по этому поводу у него не было. Его состояние с тех пор не изменилось. Он осознавал, что отреагировал неправильно. Той ночью Чарли ушла из ресторана в слезах. Он оплатил счет и вернулся домой через несколько минут после нее, но она уже скрылась за дверью спальни. Он постучал, но не получил ответа.

— Можно войти? — спросил он.

Чарли промолчала, но Мэтт все равно вошел. Она лежала, свернувшись под покрывалами, и по ее лицу текли слезы.

— Можно, я сяду?

— Угу, — последовал приглушенный ответ.

— Чарли, дорогая, мне очень жаль.

— Спасибо, — с несчастным видом произнесла она.

— Ты... думала о том, что собираешься делать? То есть... Ты хочешь этого ребенка?

В этот момент, резко откинув покрывала, Чарли села — ее глаза гневно сверкали.