Танец с герцогом

Отношение Спенсера к бывшему солдату тотчас же слегка изменилось. Не важно, из-за чего они ссорились в юности, но человек, с одного взгляда оценивший коня, заслуживал уважения в глазах Спенсера. А еще этот самый человек отличил беспочвенное обвинение от обоснованного.

— Вот он, — с гордостью произнес Спенсер. — Внук Эклипса. По женской линии он является потомком Годольфин Арабской. В Англии нет больше коня со столь же блестящей родословной. — Спенсер взял из рук грума поводья, взглядом дав понять, что тот свободен.

Эшуорт склонил голову набок, чтобы повнимательнее рассмотреть Осириса.

— Когда-то у меня был мерин. Потомок Дарли. Медного цвета с белыми отметинами. Быстрый, как дьявол. А уж норовист! Мы с ним объехали весь Девоншир. Идеальный конь для обозленного на весь свет юнца.

Спенсер ничего не сказал, но в юности он тоже провел больше времени в седле, нежели за партой.

— И что с ним сталось?

— Погиб.

— В бою?

— Нет.

Эшуорт лениво переместился на дальний конец двора, и Спенсер почувствовал, что он не хочет это обсуждать. Странно: этот человек с легкостью говорил о гибели своих товарищей, но замолк, когда речь зашла о рыжем мерине.

А может, это и не так уж странно.

— Зачем мы здесь? — спросил Эшуорт.

— Сам не понимаю. — Во двор чванливо ступил Беллами. На этот раз на нем был костюм из синего бархата. Сильно помятый, он выглядел так, словно Беллами спал прямо в нем. Или не спал. Волосы молодого человека всегда казались всклокоченными, так что и мятый костюм не должен был никого удивить. Спенсер никак не мог понять, зачем Беллами тратит столько усилий на придание своему облику крайней небрежности. Как не мог он понять и того, почему бесценного породистого коня содержат в таком ужасном месте.

— Мы собрались здесь, чтобы обсудить расследование смерти Харклифа, — ответил Спенсер. — Однако сначала хочу заметить, что условия содержания Осириса совершенно неприемлемы.

— А что не так?

Спенсер принялся загибать пальцы.

— Тухлая вода. Гнилая солома. Непрофессиональные грумы. Плохая вентиляция. Тесные загоны. Я еще не начал говорить о дурном обра…

— Достаточно. — Беллами выставил вперед ладонь. — На мой взгляд, эта конюшня ничем не отличается от большинства конюшен Мейфэра.

— Но Осирис — не гужевая лошадь и не мерин для редких прогулок по Роттен-роу. Он бывший победитель скачек, обладатель элитной родословной. — Спенсер с издевкой посмотрел на Беллами. — Впрочем, человеку вроде вас этого не понять.

Щеки Джулиана Беллами залил алый румянец. Этот оттенок резко контрастировал с лиловым синяком на его подбородке. Молодого человека легко было рассердить, обнаруживая в нем склонность к острой зависти.

— Вот как?! — с жаром воскликнул Беллами. — Только чистокровный дворянин поймет чистокровного скакуна, так?

Спенсер пожал плечами. Его собственное происхождение не имело никакого отношения к делу, но он действительно знал, что лучше для Осириса.

— Должный уход за таким конем, как этот, дело не из легких. Он с детства приучен к скачкам. И не просто к скачкам. Он рожден побеждать. Осириса избаловали и испортили лишним вниманием. Кроме того, он не кастрирован, и в нем слишком силен инстинкт продолжения рода. В отсутствие возможности гулять вволю и крыть кобыл в нем накопится отрицательная энергия. Он станет упрямым, агрессивным, несговорчивым и опасным.

Вопросительно вскинув бровь, Эшуорт посмотрел на Беллами.

— Мне кажется, или эта проникновенная речь действительно становится слишком личной?

— Я говорю не о себе, черт бы вас побрал! — вспылил Спенсер.

Внезапно Эшуорт округлил глаза, изобразив невинность.

— О, конечно, нет, ваша светлость, — произнес он и хитро добавил: — В противном случае я нашел бы для себя объяснение многим вещам.

— Вот именно, — поддакнул Беллами. — Например, вот этому. — Он указал на свой подбородок.

— Я тут подумал о столь спешной женитьбе его светлости, — продолжал Эшуорт. — Мы вправе ожидать, что его настроение заметно улучшится завтра утром.

— Достаточно. — Подбородок Спенсера побелел от еле сдерживаемого гнева. — Оставим разговоры о происхождении и тренировках. Этот конь нуждается в гораздо более комфортных условиях хотя бы на основании его ценности. Я бы не стал держать здесь даже гужевую лошадь, не говоря уж о бесценном скакуне. Риск слишком велик.

— Он содержится в наиболее безопасном стойле, — ответил Беллами. — Конюхи по очереди присматривают за ним, а ворота конюшни всегда заперты на замок.

— Замки — это лишь часть проблемы. Вы посмотрите на состояние конюшни. — Спенсер указал на затянутые паутиной стропила. — Повсюду пыль. На чердаке сухое сено. Это же настоящая западня, случись тут пожар. Достаточно одной искры, чтобы все здесь потонуло в огне, а все ваши замки и цепи не оставят коню ни единого шанса.

— В этом я с ним полностью согласен, — произнес Эшуорт, голос которого тотчас же утратил насмешливость. — Пожары в конюшнях — настоящее бедствие. — Он посмотрел на Спенсера. — Если вы двое захотите перевезти коня в другое место, я возражать не стану.

— А может, вы захотите продать свою долю? — спросил Спенсер. — Я не поскуплюсь.