Тандем

– Не знаю. Рассказать надо, только как? Она ведь меня слушать не захочет, скажет – выдумал все. И вообще она за последнее время сильно изменилась. Я думаю, у нее…

Данила догадался, что дядя крутит указательным пальцем у виска. Его догадку подтвердил ответ матери:

– Да все у нее в порядке с головой. Просто внушаемая она, тем более из села… Там ведь больше в это верят, чем в городе.

– Ладно, на следующей неделе я этот вопрос закрою, – решительно сказал бывший десантник.

Данила осторожно, стараясь не производить шума, спустился с бочки и зашел в комнату, тихо прикрыв за собой дверь.

Хорошо, что дядя все выяснил. Он объяснит все тете Вале, и они снова заживут счастливо, как прежде. А злая колдунья, которая хотела им сделать беду, будет наказана. Так заканчиваются все сказки.

Но жизнь – жестокая штука. В ней часто случаются вещи, которые немыслимы в самой страшной сказке.

* * *

Это случилось после обеда. Светлана, не выдержав детских криков, постучала соседке. Никто не открыл, лишь продолжал надрываться маленький ребенок. Светлана попробовала открыть, но дверь была заперта изнутри. Тогда она позвала мужа. Петр, после продолжительного стука, вышиб дверь плечом. Посыпалась штукатурка.

В комнате было душно, окна были закрыты, печка жарила вовсю. В деревянной кроватке надрывался ребенок, а посреди комнаты…

Света вскрикнула и сползла по стене на пол. Петр растерянно огляделся и бросился внутрь.

Он долго кричал, но все соседи были на работе, а Света лежала в обмороке. А он не мог отпустить то, что держал в руках. Наконец из своей комнаты выглянул помятый Михалыч.

– Давай к профессору, быстро! Звони в «Скорую»! – срывающимся голосом закричал Петр. Михалыч, увидев, в чем дело, мигом протрезвел и, спотыкаясь, кинулся на третий этаж.

* * *

Когда Данила пришел из школы домой, милиция и «Скорая» уже уехали, оставив после себя растаявший в теплой коммуналке серый снег и едва уловимый чужой запах, смешанный с запахом беды.

В квартире стояла тишина. На кухне сидел трезвый Михалыч, уставившись невидящим взглядом в стену. Перед ним стояла нераспечатанная бутылка водки.

Петра Зиновьевича не было дома. С поникшими плечами он сидел в больничной палате, держа жену за руку и шепча ей какие-то нежные слова. Светлана его не слышала. Врачи вкололи ей успокоительное, и она провалилась в спасительный сон. Петр очень надеялся, что ей ничего не снится.

О трагедии, разыгравшейся в коммунальной квартире, Данила узнает через несколько лет от матери. Но все равно тот день ему запомнился на всю жизнь.

Услышав в коридоре крик матери, Данила обеспокоенно выскочил посмотреть, что происходит. Из соседней комнаты вышел его дядя. Налившиеся кровью глаза бешено сверкали, а в его заднем кармане Данила увидел кожаный чехол, завернутый в газету, который он тут же прикрыл курткой.

Данила часто просил показать трофей, привезенный из жаркого и страшного Афганистана. Виктор, смеясь, показывал, но в руки не давал. Тогда буквально на днях Данила, воспользовавшись отсутствием дяди, вытащил из шкафа тяжелый кинжал и долго любовался широким блестящим клинком с узким желобком посередине и красивой тяжелой рукоятью. Режущие края обоюдоострого кинжала были настолько остры, что легко разрезали лист бумаги без всякого нажима. Данила доигрался до порезанного пальца и спрятал кинжал под шкаф, рядом с журналом, в котором лежала гравюра, вырванная из профессорской книги о колдунах. На следующий день он планировал показать кинжал Косорукову. В чехол он зачем-то вложил свой швейцарский нож с множеством лезвий и открывалок, подаренный ему на день рождения родителями.

Сейчас кинжала в чехле не было, но обезумевший от горя Виктор этого не знал.

– Не надо, Витюш, пожалуйста!

Дядя мягко, но настойчиво отодвинул жену своего брата в сторону.

– Я просто хочу посмотреть им в глаза.

Даниле стало страшно. Он не знал, куда уходит его дядя, но чувствовал приближение беды.

– Дядь Вить, – жалобно протянул он.

Дядя обернулся, и на миг его лицо приобрело прежнее выражение. Он потрепал племянника по густой шевелюре, подмигнул и, застегнув короткую куртку, вышел.

Больше Данила его никогда не видел.

Глава вторая

Я знаю, мне не раз в колеса палки ткнут.

Догадываюсь, в чем и как меня обманут.

Я знаю, где мой бег с ухмылкой пресекут

И где через дорогу трос натянут.

Владимир Высоцкий

Данила открыл глаза. Сердце еще колотилось, но он заставил себя успокоиться. Детские страхи, которые он спрятал когда-то в дальнем уголке своего подсознания, прокрались в его сон, заставляя снова пережить события почти двадцатилетней давности.

Он выбрался из мокрой от пота кровати и направился в душ. Упругие струи холодной воды ударили по обнаженному телу, смывая с него остатки ночного кошмара и исчезая вместе с ними в решетке сливного отверстия.