Тандем

– Скажите, а откуда взялась инквизиция?

Профессор, все еще хмуря брови, откинулся в кресле и, выпустив густое облако, сказал:

– В 1233 году папа Григорий Девятый издал буллу, возлагающую на орден доминиканцев особую задачу по искоренению ереси. Был создан трибунал с монахами-доминиканцами во главе. Тогда фактически и была создана инквизиция.

– Подождите, – перебил его Юлий. – Доминиканцы… Это их костел за площадью Рынок?

– Совершенно верно. Первый доминиканский храм на этом месте был построен еще в княжеском Львове…

Но Зацепину, как всегда, были интересны другие нюансы:

– Может, кто-нибудь из этих… доминиканцев? Решил вспомнить прежние средневековые денечки?

От такого неожиданного предположения профессор даже закашлялся сигарным дымом.

– Ну, знаете… Впрочем, я забываю, кто у меня в гостях.

– Надо проверить эту версию, – сказал Зацепин, глянув на Богдана, и снова повернулся к профессору: – Я бы предпочел узнать историю последнего инквизитора, который действует в наши дни.

– Его имя общеизвестно, – улыбнулся профессор.

– Простите?

– Папа Бенедикт Шестнадцатый, избранный конклавом кардиналов в 2005 году, бывший кардинал Йозеф Ратцингер.

– Ну, этот товарищ вряд ли из Ватикана во Львов будет летать, – впервые проявил свое чувство юмора Зацепин.

– Он достаточно фанатичен в вопросах веры, – серьезно сказал профессор. – А от фанатизма до безжалостности – один шаг.

– Фанатик веры, – задумчиво повторил Зацепин, думая о своем. – По-вашему, получается – инквизиторы верили в колдовство?

– Безусловно. Но не стоит осуждать их и оценивать их действия с сегодняшней точки зрения. В те годы люди рассуждали не так, как мы с вами.

– А миллионы жертв?

Профессор скривился.

– Какие миллионы? Где вы взяли эту цифру? За триста лет было казнено всего около пятидесяти тысяч людей.

– «Всего»? – усмехнулся Зацепин.

– Ну не миллионы же? За тот же срок гражданские суды приговорили к смертной казни гораздо больше народу.

– То есть вы оправдываете действия инквизиции? – Юлий прищурился и наклонил голову набок.

– При чем здесь… Я уже говорил, в те времена люди думали по-другому. Они верили в колдовство, сатанизм, ведьм, черную магию… Это была война! Церковь в лице святой инквизиции против колдовства. И это не было придумано Европой. Смертная казнь грозила колдуну в Древнем Вавилоне, Древней Греции, Японии… Даже на Руси боролись с колдовством теми же методами – колдунов сжигали вместе с их магическим инвентарем! Мне Данила из Москвы прислал довольно редкий экземпляр книги…

– Когда ты успел в Москву съездить?

Удивление Юлия было искренним. Данила пожал плечами.

– Да это было года три назад. Я на встречу российских иллюзионистов ездил.

«Три года назад! Именно тогда и были совершены под Киевом первые убийства». Юлий подумал, что они рано вычеркнули Меджиславского из списка подозреваемых. «Мог он из Москвы прилететь на пару дней в Киев? Мог. Пора заканчивать разговор».

Профессор положил сигару на пепельницу и скрестил свои большие руки на груди.

– В любой стране религия осуждала и преследовала магию. В исламе, например, занятия колдовством причисляются к «непрощаемым грехам». И это выражено достаточно жестко в священных записях. По свидетельству очевидцев, до недавнего времени в исламских странах убивали за такие занятия, например – в Афганистане или Ираке.

Собравшийся вставать Зацепин замер.

– А откуда вы знаете про Афганистан?

Александр Борисович кивнул на застывшего иллюзиониста:

– Дядя его рассказывал. Он там находился с контингентом советских войск. Довольно поучительные истории. В этих странах нет такой терпимости к разным сектантам и колдунам, как у заигравшихся в демократию европейцев.

Зацепин обратил внимание на открывшего рот стажера и, знаком приказав ему молчать, решил заканчивать беседу. На сегодня он узнал достаточно. Даже более чем достаточно. Поднявшись с дивана, он произнес стандартную фразу:

– Спасибо вам большое, вы действительно нам очень помогли.

Когда за оперативниками закрылась дверь, профессор повернулся к Даниле:

– Упрямый у тебя товарищ. Любознательный. Ищет нестандартные варианты. Такой должен найти.

Тут он снова нахмурился:

– Нет, ну куда делся этот листок?

Помрачневший иллюзионист ничего не ответил.

* * *