Тамерлан. Железный Хромец против русского чуда

– Что для меня семь верст? – ухмыльнулся Митрофан. – К тому же я чуть срезал, короче вышло. Так вот, обоз вышел на поляну. Возничие лошадей поить стали, воду в баклажки набирать. А купцы по очереди к этому подходили, кого Иван Федорович показал. Докладывали что-то, а он их ругал.

– Ты что – и разговор слышал?

– Слышать-то слышал, да не понял ничего.

– Они что-то по-татарски говорили?

– В том-то и дело, что нет. Я по-татарски понимаю немного – ни одного знакомого слова. Так ведь и без слов понятно, когда ругают. Он, похоже, главный в обозе.

Федор Иванович и сын переглянулись.

– А на каком языке?

Митрофан пожал плечами.

– Дальше продолжай.

– Я момента дождался, когда возле него никого не было, да и стрельнул.

– Попал?

– А то! – выпятил грудь Митрофан. – Прямо в горло. Наповал – даже не пискнул.

– А купцы?

– Они не сразу и заметили. Потом подбежали, положили на телегу его. Сами по деревьям глазищами зырк-зырк. Видно, лучника боялись. Из телег своих сабли вытащили. Да я дожидаться не стал, отполз тихонько да убег.

– Не видел тебя никто?

– Обижаешь, князь! Я рядом со зверюшкой пройду – ни один лист не шелохнется. На обратном пути город обошел, по Новосильскому тракту вернулся.

– Молодец. Язык за зубами держи! Большое ты дело для Ельца сделал, лазутчика убил. Держи награду.

Князь протянул Митрофану серебряный татарский дирхем.

– Вот за это спасибо, князюшко! Давно серебришка в руке не держал.

Митрофан отдал поклон и, пятясь, вышел.

Иван приоткрыл дверь, наблюдая, как Митрофан сошел по лестнице вниз, притворил дверь, уселся на стул.

– Что скажешь, князь?

– Действительно, любопытно. Похоже, Митрофан правильно узрел – главный он в обозе. А товары да купцы – для прикрытия. Голову на отсечение даю – набег в лето будет. Одно непонятно – почему говорили не по-татарски.

– Ой, отец! Да у татар союзников из других племен полно. Я же видел – он на татарина лицом совсем непохож.

– Пусть так.

Князь задумался.

– Надо в соседние княжества ехать, с князьями говорить, помогут ли они нам войском или отсидеться за своими стенами думают. Завтра же в Новосиль еду! Ты на княжении остаешься.

– Как скажешь, князь.

Сборы были недолги, верхами до Новосиля ехать всего два дня.

Князя сопровождали пятеро дружинников – без них нельзя; почетный эскорт нужен – князь все-таки, да и защита от лихих лесных людишек, кои пробавлялись на дорогах разбойным промыслом.

Добрались быстро – уже к вечеру следующего дня въехали в Новосиль.

В городишке правил князь Роман, данник Ольгерда, великого князя Литовского. Когда беда случалась, соседи приходили друг другу на помощь – городки-то рядом, а до Ольгерда в случае нужды – поди доскачись, да и помощь придет не скоро.

В соседней Тарусе правил старый князь Иван, зять Ольгерда. Оба – и Роман и Иван – рязанского князя Олега на дух не переносили, но вынуждены были его терпеть – уж больно княжество Рязанское велико, богато и воинством сильно.

Городишко был невелик, стоял на высоком холме, на правом берегу реки Зуша, притока Оки. Город окружал высокий дубовый тын, имелось три сторожевые башни. Видимо, с них и заметили князя Федора Ивановича, успели сообщить своему князю и ворота распахнуть.

По городку ехал Федор Иванович не спеша, давал время Роману Семеновичу подготовиться, ведь заранее о приезде не сообщил. Бывал тут уже не раз князь Федор, потому ехал уверенно. К каменным хоромам подъехал – перед ним ворота уже распахнуты.

В ворота князь въехал верхом, а дружинники спешились и вели своего коня в поводу. Только равный по званию, князь ко князю, мог проехать через ворота на коне, не оскорбив и не умалив тем самым достоинства хозяина.

Слуги приняли коня, взяли под уздцы и повели в конюшню, а Федор Иванович направился к высокому крыльцу.

Распахнулись двери, из хором вышел хозяин земли Новосильской, князь Роман Семенович с женой.

Князь легко сбежал по ступенькам, обнял соседа. Почеломкались по русскому обычаю троекратно.

– Проходи в дом, гость дорогой! Ольга, князь с дороги, испить хочет!

Жена Романа Семеновича с поклоном поднесла Федору Ивановичу серебряный корец со сбитнем. Выпил Федор Иванович, крякнул, обтер рукавом усы, обнял княгиню да поцеловал в уста.

– Хорош сбитень-то!

Гостя провели в распахнутые двустворчатые двери, завели в трапезную. Вошедшие повернулись к иконам в красном углу, перекрестились. Роман Семенович обошел стол, уселся во главе его. Только тогда опустились в кресла Федор Иванович и супруга Романа.

Все шло по заведенным издревле традициям. Как положено, сначала разговор зашел о погоде, о видах на урожай. Затем слуги внесли на подносах и блюдах холодные закуски: холодец, балык из осетра, капусту квашеную, кувшины с вином да пивом.

Первый тост, как водится, за гостеприимных хозяев.

Осушил кубок с вином Федор Иванович, перевернул, показывая, что выпито все, ни капли не осталось, и что зла на хозяина не держит.

Пока поговорили о том о сем, а слуги уже гуся жареного с яблоками несут, да уху двойную – когда только успели, да щи кислые, да кашу гречневую с убоиной.