Читаем Тамерлан полностью

Между тем Джагатаиды вступили в Дамаск; обложив его значительной данью, они собрали относительно мирно. Не взятою оставалась цитадель; для того чтобы принудить ее капитулировать, понадобилось сорок три дня. Торопившийся Тимур неистовствовал; он разболелся, и в очередной раз его наперсники было решили, что конец его близок. Но он выздоровел, оставаясь, однако, в мрачном расположении духа. За внезапными приступами ярости следовали периоды глубочайшей подавленности. Он всегда старался обходиться без нарочитых грабежей, но вдруг сам отдал город на разграбление своим воинам — скорее всего потому, что ему становилось все труднее их сдерживать среди этих непомерных богатств, тогда как эта проклятая крепость отказывалась сдаваться. На улицах горели костры, и вот пожар (может, несколько пожаров, случайных) охватил город; жертвой огня стала древнейшая мечеть, построенная Омейядами и украшенная великолепной мозаикой. Укрывшиеся в ней люди погибли. Происшедшее инкриминируется Тамерлану как одно из величайших преступлений, но, по всей видимости, вины его здесь не было. [111]

19 марта Великий эмир покинул опустошенный Дамаск, где несколькими днями ранее сделал ему прощальный визит Ибн Хальдун. Тамерлан, который по привычке ежедневно отправлял в Самарканд толпы грамотеев, ученых и художников, покушаться на его судьбу не стал. «Куда теперь ты намереваешься пойти?» — спросил он его. Ибн Хальдун ответил со всей подобающей почтительностью. Тимур его понял и продолжил: «Ты должен вернуться в свою страну, к своим». Не чуждый возвышенным чувствам, Тамерлан не мог не сочувствовать жильцу высоких эмпирей.

Овладев Хомсом, Тамерлан бросил свои войска на Пальмиру и Антиохию; его следующей жертвой стала Хама. По непонятным причинам — и уж, конечно, не потому, что ее жители проявили недостаточное внимание к памятникам, возведенным по его слову, — он повелел ее разграбить. После этого он покинул Сирию и больше о ней не думал, так что Мамлюки тут же прибрали ее к рукам. Было ли в его планах дойти до Каира? Покуда Османы могли напасть на него со стороны Северного Ирана, не думать об этом он не мог. Сирийский поход продолжался почти шесть месяцев, и позволительно спросить себя: отчего Баязид так и не воспользовался этим временем, чтобы напасть на Великого эмира с тыла?

<p>Набег на Ирак</p>

В мае 1401 года из Мосула Тамерлан послал корпус войск в пять тысяч сабель с целью потребовать от Багдада контрибуцию; увы, на этот малочисленный отряд напали тюрки-кочевники (туркмены) и арабы (бедуины). Не предвидя такого досадного происшествия, Ахмед-Джалаирид в очередной раз поспешил под крыло Мамлюков. Оставленный им в городе военачальник решил обороняться. Покончив с Сирией, Великий эмир лично направился к столице древних Аббасидов. Врата не отворились.

Хотя Ирак к тому времени возвратил былую независимость, это не мешало Джагатаидам и их предводителю считать его своим, как всякую территорию, однажды ими оккупированную. Иракская враждебность являлась, по их понятию, предательством, мириться с чем они не могли; и Тимур велел взять город в кольцо. [112]

Лето выдалось особенно жарким; солнце пекло невыносимо. В месопотамской долине дышать было нечем. В самую жаркую пору суток защитников на укреплениях не было. В часы, когда, по словам летописца, «птицы падали с неба, как сраженные молнией», они надевали шлемы на копья, дабы создать видимость своего присутствия, и шли немного отдохнуть в тени. Дотоле штурмовать города в подобную жару Джагатаидам не приходилось.

Но они, разумеется, это сделали. В течение месяца осажденные отбивали все атаки. Но 9 июля 1401 года для взятия города не потребовалось и часа. Если пять лет назад Тимур его пощадил, то в этот раз он обошелся с ним жестоко. За малым исключением все, не сумевшие спастись бегством, были уничтожены. Из голов были сооружены «башни»; военный секретариат насчитал в каждой от ста двадцати до семисот пятидесяти черепов, то есть в сумме девяносто тысяч. Здесь Тимур преуспел даже более, чем в Исфагане. Все памятники были разрушены за вычетом тех, кои носили религиозный характер. Трупы разлагались, опасность эпидемии была очевидной, и Тамерлан велел оставить Багдад и его окрестности, чтобы завершить лето в прохладных Курдистанских горах (15 июля). На сей раз Джагатаиды правителя после себя не оставили, так как управлять было нечем и некем.

<p>Битва за Анкару</p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное