Тамада. Исповедь с микрофоном

Действовать решили на опережение. На каждом из этажей подготовили специальные ловушки. По задумке, на первом влюбленной парочке следовало очень ярко выражать свои чувства, страстно зажиматься и всячески демонстрировать свою значимость друг другу. Заметив коменданта, мирное сосуществование перерастало в ссору. Болезненное расставание со слезами и криками. Последующее примирение конфликтующих руками представительницы старшего поколения давало время произвести выемку нижнего белья. На втором – интеллигентного вида парень готовился засыпать вопросами об улучшении жилищных условий, переселении или хотя бы приобретении за счет бюджетных средств телевизора. Любые разговоры на эти темы комендант воспринимала как личную обиду. Третий – курение в неположенном месте. И несколько брошенных окурков возле комнаты ботаников, для отвода глаз. Крики и угрозы выселения с одной стороны, и слезы мольбы и непонимания с другой. На четвертом – разбитый световой плафон. Считай, самый серьезный залет. Попахивало эвакуацией целого этажа в коридор с последующим допросом каждого. За это время можно спокойно замести следы. До пятого думалось не дойдет, но на всякий случай подговорили всех его обитателей, чтобы те устроили гробовую тишину. Сайлент Хилл местного разлива. Такое поведение обязательно насторожит, и проверка нескольких комнат обеспечена. На каждом уровне стояли информаторы, готовые вести цель и сообщать Никите о местоположении объекта. Ему лишь останется зайти в комнату, пробраться к совковому комоду возле окна и стащить нужную вещь. И главное, никакого взлома – комендантская дверь не имела замка, да и любой человек в добром здравии не решится зайти в логово ада без веской на то причины.

– 19:59. Объект выходит из комнаты. Встречается с занудой. У них завязывается диалог. Да, получилось, теперь они вместе выходят к лестнице. Всем быть в полной готовности. Никита, твой выход.

В ответ послышалось утвердительное принял и шипение радиоэфира. Операция началась.

Никита обогнул угол, отделяющий общий коридор от служебного, проверил взглядом лестницу и быстрыми шагами отправился в сторону комнаты. Мгновение и он возле двери с табличкой комендант. Под ней красовалась свежая надпись сука, тщательно замазанная белой краской, но все же проступающая через многочисленные слои. Толкнув ладонью, дверь поддалась, приглашая зайти незваного гостя. В комнате темно. Тусклый свет лампочки прикроватного торшера освещал тумбочку, ташкентский ковер и махровые цветные тапки. На другой половине комнаты стоял сущий мрак, лишь зимняя луна пробивалась сквозь занавески. Дряхлый комод занимал большую часть площади, даже больше, чем кровать, являясь главной ценностью. Старый и пыльный, с массивными чугунными ручками. Никита открыл среднюю полку. Перед ним искрясь и заигрывая лунными вспышками лежали лучшие представители советского трикотажа. Не раздумывая, парень взял первое, что попалось под руку. Нечто огромное, белое, в мелкий цветной горошек. Операция завершена.

– Она идет к тебе. Возвращается обратно, слышишь?

Сквозь шорох радиоэфира вопил испуганный детский голос, будто считал, что чем громе преподнести новость, тем она станет более понятной и сразу же разрешимой. Но не получая ответа и всячески радея за общее дело, парень продолжал наседать:

– Баба Нюра на этаже, движется прямо по коридору. В свою комнату.

От услышанного Никите поплохело. Руки задрожали, предательски выронив рацию на пол. Пути отступления отрезаны. Через мгновение комендант зайдет в комнату, и его история закончится. Тут даже и спрятаться негде, чертов коммунистический минимализм. Нужно что-то делать, что-то срочно придумать. В этот момент ветка дерева, подхваченная дуновением ветра, слегка ударила по окну, нарушив тревожную тишину. Вот и решение подъехало.

Бог меня любит. Рассуждал Никита, заточенный в четырех стенах вражеской территории. Всего лишь второй этаж. Да и снега порядком намело. Прыгну вниз и исчезну во мраке ночи. Старая карга и не опомнится. Опьяненный страхом и мизерным шансом на спасение, Никита рванул створку. Свежая поклеенная марля, закрывавшая щели, поддалась и в лицо ударил свежий морозец. Взобравшись на комод и еще раз оглядев место своего заточения, парень сиганул вниз. На что он рассчитывал? Полет оказался не долгим. Воткнувшись прямыми ногами в сугроб и отбрасывая куски снега впереди себя, Никита попытался сделать первые шаги после приземления. Резкая боль свела обе ноги, опрокинув тело назад. Попытавшись еще раз подняться, он обессиленно рухнул обратно. Парень лежал на спине, совсем не способный пошевелиться. Молча смотрел на ветки дуба, раскачивающиеся от ветра, на густое зимнее небо с яркой луной, на открытые ставни окна коменданта. Из которого свесилась баба Нюра, размахивая морщинистыми кулаками и орущая расстрельные угрозы. Никита ничего не слышал, не понимал, постепенно теряя сознание.