Там, за Невидимым Пределом

– Буромля за Лягушачьими топями. – размышлял вслух Серьга, вставая. – Далековато Кабан за добычей ходит. Купцы все уцелели?

– Уцелеть-то уцелели, да тати перебили их пятерых людей.

– Поднимай воеводу и дружину, сейчас выступаем.

Вокуй скрылся в дверях. Кованые сапоги гридня загромыхали по переходам терема.

– Вот и настал час, Кабан, – произнёс князь, одеваясь. – Говорил я тебе, теперь держись. С добычей далеко не уйдёшь, разве что по руслу Буромли.

Когда Серьга выскочил во двор, заспанные дружинники на ходу натягивали доспехи.

Скобей бросился к князю:

– Что стряслось?

– Кабан со сворой не утерпел-таки, – Серьга плюнул в землю. – Теперь ему конец. Прикажи, чтоб припасов в дорогу уложили. Путь неблизкий – у Буромли, сволочь, хоронится.

– Это за Лягушачьими топями? – присвистнул Скобей.

– Ну что зенки вылупил? – сорвался Серьга. – К Большим Угорам идём.

– Употеем Кабана искать, – сказал воевода. – Может, до следующего раза?

– Употеем? – осклабился Серьга. – Да хоть и употеем! Он знает, что всё равно его ловить отправлюсь, вот и озорничает на украинах.

– Искать в лесах горстку людей…, – Скобей поскрёб ногтем щёку и поднял глаза на Серьгу. – Воля твоя, князь.

Туман стелился по дремучему лесу. Просыпающиеся дубы шевелили толстыми морщинистыми ветками. Сквозь белёсый полог лучи солнца золотыми стрелами льнули к земле. Где-то забарабанил дятел, закуковала кукушка. Ленивые улитки выползли из-под опавших листьев и потянулись по влажным стволам, оставляя молочно-клейкую дорожку.

Подошвы дружинников утопали в толстом мху. Утренняя сырость затрудняла дыхание.

– Нам бы к завтрашнему вечеру поспеть, – пробормотал Скобей, утирая пот.

– Поспеем, не боись, – заверил князь, ступая расшитыми сапогами по грязным кочкам.

– А если Кабан сплавится?

– Буромлей не воспользуется, чтобы трусость не показать. Будет меня дожидаться.

– Так ведь что он против дружины сделает? – спросил воевода. – Против таких-то орлов?

– Забыл, Скобей, как сам по лесам ходил? Братья-разбойнички покрепче дружины будут; а что нас больше, так они гостинцев нам наготовят.

К полудню отряд расположился на привал. Перекусили холодной говядиной и снова в путь. До заката отмахали ещё вёрст двадцать.

Вечером повара взялись за ужин.

– Остальным можно искупаться, – разрешил князь.

Вымотанные дружинники посбрасывали доспехи и голой толпой кинулись в мелкую лесную речку Кувшиниху.