Там, за Невидимым Пределом

– Чтобы страны не замыкались. Загорцы смотрят на нас, открыв рот, но цены себе не знают. В Хуне и Гаранде дорожат деньгами, а в Загорье – жизнью.

Настал черёд принцессы задать вопрос:

– А что ждёт меня?

– С Берком вы будете вместе, – успокоил Зенгу.

Югита поперхнулась чаем.

– С чего вы взяли?

– Вы сделаны из одного теста. – Видя сомнение на лице девушки, Зенгу уточнил: – Вы к себе привыкли и не замечаете, что похожи друг на друга.

– А что вы скажете о Санде, моей сестре? – спросила принцесса.

– Она получит что хочет, но лучше бы ей этого не получать.

Зенгу поднял на девушку ясные глаза. На мгновение она забыла, что перед ней восьмидесятилетний старец с нескладной фигурой и сморщенным лицом.

– Как думаешь, получу я разрешение в Уль-Ракабе? – вступил в разговор Мавурали.

– Нет, ты им нужен здесь, – ответил Зенгу.

– Какая разница, где проводить волю небес?

– Тебе – никакой. Слабым и сиротам надо помогать не по воле ордена, пусть даже и волшебников.

– Как же поступить? – не унимался Мавурали.

– Думай, но помни, что ты в душе – загорец, – повторил хозяин.

– Но я член ордена! – настаивал волшебник.

– Кто кому служит, тот с тем и будет. – Зенгу поднялся. – Пора вам в путь.

Старик всучил Югите узелок со сладостями и наполнил флягу водой.

Берк, Югита и волшебник молча шли по степи. Юрта, отдаляясь, врастала в землю, пока не исчезла.

Глава 9

Русан провёл в рабстве уже полтора месяца. Утреннее стояние на коленях, выкрики самодовольного Уина, повседневные драки между подростками однообразной лентой проходили перед глазами. Ни малейшего намёка на смысл такого существования для подростков-невольников и взрослых рабов.

Бурная весна завершилась. Нескончаемая желтизна тяжеловесных дюн сменила цветение жёлтых и алых маков, вызывающую зелень колючих приземистых растений, кривых, потрёпанных пустынными ветрами низкорослых стволов.

Волны горячего воздуха колыхались над побуревшей от сильного солнца землёй. Песчаные холмы, словно слепые дервиши, ощупью бродили по пустыне. Её дыхание сушило рабам горло и туманило глаза миражами.

Спасительная косынка защищала не только голову и плечи от убивающего всё живое слепящего света, но и гортани и лёгкие от печного жара раскалённых песков.

Армия обнажённых, изнурённых зноем людей тупо вгрызалась в сыпучую песчаную почву. Опытные землекопы поговаривали, что строительство скоро закончится, и отряд перекинут в западную часть Драхского царства. Там предстоит очищать дно старого канала от ила.

Этот слух вызвал воодушевление невольников, и работа пошла живее. Надзиратель не мог нарадоваться: начальство хвалило его. Уин появлялся в бараке раньше прежнего и с большим рвением подгонял сонных землекопов. Если бы знал этот выродок, что на самом деле мальчишками движет надежда переменить хоть что-то в бесконечном круговороте дней и ночей, сменить сухой песок на влажный ил!

Какое дело до того, что ковырять дно старого канала – занятие более опасное, чем строительство канала нового! Те, кто постарше, предостерегали о страшных болезнях. Заразу разносили невзрачные на вид комары. Загадочные недуги выкашивали целые отряды рабов.

Русан раза три попадал в клетки с ребятами из Загорья. Один паренёк был родом из Гаганового княжества, другой – из Медвежьего. Как странно услышать родную речь со стороны!

С первого дня плена Русан поклялся каждый день говорить по-загорски, чтобы не забыть язык родины. И вот такой подарок! Трое валились от усталости, но проболтали до утра. Четвёртым в клетке был рахленец – один из тех, кто избил Русана в первый же день. Теперь "смельчак" сидел в углу и помалкивал.

Рахленец недоумевал, почему эти дикари так и не посмотрели в его сторону, а увлеклись разговором на своём тарабарском наречии. Он, однако, был убеждён, что с памятью у самого крепкого из них всё в порядке.

В бараке разговоры уроженцев разных стран велись по-драхски. Из них Русан составил представление о Драхском царстве и его правителе – солнцеподобном Шеине-ин-ар-Саттахе, Учителе драхов. Само царство почти целиком лежало в широкой полосе пустынь и полупустынь. Исключение составляли берега реки Келин, где и располагался дворец Верховного шарава.

Главный Храм государства – Священный Зун – возвышался на горе посреди Лаки – столицы драхов. Наместники Верховного шарава халин-ар-лоны десятилетиями вели ожесточённую борьбу за обладание святыней.

Каждый халин-ар-лон был родовым вождём своей территории, входившей в состав Драхского царства. По древней традиции вождь, который овладеет Лакой и Священным Зуном, становится Учителем драхов, то есть приобретает право говорить от имени богов.

Кому из наместников понравится, когда их наставляют, пусть даже и от имени бога Валдука и герий – его божественных наложниц? Халин-ар-лоны создавали тайные союзы и заговоры для свержения очередного Верховного шарава. Стоило трону Лаки освободиться, как вчерашние союзники вновь погружали царство в кровопролитную усобицу.