Там, за горизонтом

Естественно, какая-то часть животных разбежалась, предпочитая свободу, часть непостижимым образом нашла склад с комбикормами и некоторое время жировала, но потом пришёл мор…

В коровниках, принадлежавших молокозаводу, оказалось ещё хуже. За три недели отсутствия человечества смертельная коса уполовинила стадо. Мычание и голодный рёв не прекращались ни на секунду. Мальчишки таскали тюки с сеном, открывали стойла, но у многих животных уже не было сил двигаться, они просто лежали на голом полу, так как жидкие подстилки давно были съедены, и смотрели на людей влажными глазами, в которых без слов читалась незавидная участь. Многочисленные крысы и другие мелкие хищники успели поточить вздувшиеся туши, а ведь вскоре придёт настоящее тепло… А с теплом придёт зараза.

Однажды вечером Михаил собрал всю молодёжь и, не щадя чувств мальчишек и девчонок, рассказал, чем им чревато появление в этих локальных филиалах ада через месяцок-другой. Даже если учитывать, что они вытерпят сладковатый запах смерти и разложения, не факт, что их потом не будут мучить кошмары с гниющими трупами. Но трупы – не самое страшное из того, что им может повстречаться. В смрадном угаре людей будут ждать мириады бактерий, которые отравят воздух на километры вокруг. Вероятнее всего, люди не заболеют, но выступят носителями различной гадости, которая, к бабке не ходи, передастся скоту в поместье. Им это надо? Глупый вопрос, конечно, не надо. По-хорошему, спалить бы там всё к хренам и чертям собачьим, только чем? Подогнать бензовозы с нефтеперегонного завода, залить трупы и поджечь. Поможет ли?

В городе тоже не без проблем. На нефтеперегонный завод соваться страшно, только в костюме химзащиты.

Неизвестно, что там растеклось или прорвало после пожара, уничтожившего половину завода, но воняло оно просто ужасно. Стоило подуть северному ветру, так хоть сразу противогаз надевай и беги впереди визга, главное, к микрорайону с главной канализационной станцией горводоканала не приближаться. У «водяных» тоже хранилась какая-то гадость, и она вырвалась на свободу. Сначала протухла, покрылась слизью, потом попёрло наружу.

При приближении к станции на триста метров от рези в глазах выбивало слезу, а в горле першило так, что там мигом образовывались комья с кулак, сглатывать которые не было никаких сил. Куда ни сунься, сплошной трэш и угар.

– Мальчики! – От пронзительного крика Веры Михаил невольно вздрогнул и схватился за пистолет, Антон тоже приготовился встретить невидимую опасность во всеоружии, но всё оказалось намного прозаичней. – Виктор, Саша, Антон, помогите нам перетаскать вещи в машину!

– Тьфу! – сплюнул Михаил, расслабляясь. – Ты Вере скажи, чтобы больше так, гхм-гхм, не кричала, я чуть не обделался.

– Скажу, – покладисто согласился Антон, закидывая на плечо сумку, набитую «дарами» охотничьего магазина. – Но, если что, Палыч, магазин нижнего белья на первом этаже.

Через тридцать минут мешки с добычей с посильной мужской помощью перекочевали в заднюю часть кунга.

Устав от шопинга, Михаил вышел на улицу.

– Ляпота-то… тьфу! – в сердцах сплюнул он, хотя сам с собой не поспоришь, день на загляденье солнечный и безветренный, но вот пугающая пустота мёртвого города убивала всю радость от весны.

Старательно загоняя негативные мысли куда подальше и периодически бросая взгляды на снующих туда-сюда пацанов, Михаил блаженно щурился на яркое солнышко. Вышедшую из магазина и подошедшую к отцу дочку он крепко прижал к себе спиной и держал так, не отпуская.

– Пап, смотри, там котик!

– Какой котик? – не сразу сообразил Михаил.

– Да вон же, на втором этаже, в окно бьётся!

Михаил проследил взглядом за пальцем дочери. Действительно, в панельной хрущёвке, торец которой смотрел на заезд на территорию торгового центра, здоровенный полосатый кот с длинной свалявшейся шерстью всеми силами пытался телепортироваться через двойной стеклопакет угловой, как помнил Михаил планировку хрущёвок, двухкомнатной квартиры на втором этаже. Хвостатый и усатый беззвучно открывал пасть, не ведая, что его истошные вопли надёжно отсекаются окном, вставал на задние лапы, колотя и скребя передними по неподатливому стеклу. Поймав взгляд Михаила, котяра удвоил усилия, но тщетно. Препятствие не сдавалось. Через минуту хвостатый сдался, распластавшись на подоконнике бесформенной меховой кучкой, от уголков жёлтых глазищ кота вниз по морде потянулись мокрые дорожки слёз, чётко видимые с улицы.

– Па-а-ап… – всхлипнув, Лиза судорожно вцепилась в руку отца.

– Отойди, доня, – хрипло выдавил Михаил через перехваченное спазмом горло. – Вот же… твою мать!

– Па-а-ап…

– Отойди, Лиза! – Подобрав с земли половину расколовшейся тротуарной плитки, Михаил выхватил из кобуры пистолет и выстрелил в левую створку окна.