Там, где нас нет

Царь медленно осел на лавку и погрузился в бездну своей премудрости – только часть головы над золотым венцом и была видна.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Мудрец, покидающий нас, лучше, чем примкнувший к нам дурак.

Аль-Ахнар ибн Кайс

Выспаться как следует не удалось – ни странникам, ни всему безмятежному Нестьграду.

Оказывается, Будимир остался сильно недоволен голосистостью здешних петухов и вздумал дать им урок. Ученики тянулись за мастером и кричали как резаные.

«Задавить бы тебя», – неблагодарно думал Жихарь. Даже Принц Яр-Тур спросонья забыл о приличиях и произнес несколько бранных, по его понятиям, слов. Царь Соломон зевал с завываниями, а князь Микромир и вовсе не ложился, собирая гостей в дальнюю дорогу.

По счастью, не все мастера у адамычей ушли на небо, нашлось кому починить кольчугу, выправить латы, наточить мечи, изготовить запас стрел.

Хозяева всячески извинялись за то, что не в силах дать странникам коней.

– У нас даже сам цыган Мара не умел угнать! – говорили они с известной гордостью. – Уморить многих уморил, а угнать ни одного не вышло.

Китоврас услышал славное имя, поведал о том, что знаком с цыганом и что Мара, впервые с ним, Китоврасом, встретившись, чуть не тронулся умом:

угонять, или не угонять? Зайдет сзади – вроде надо, зайдет спереди – какой же это конь с бородищей-то?

– Если по дороге цыган вам в руки попадется, – советовали знающие люди, – так вы его не отпускайте и бейте, пока не откроет Главную Цыганскую Тайну.

Тому, кто ее узнает, всегда будет удача и достаток. Только упрям этот Мара…

– Лишь бы на нас навернулся, – мечтал Жихарь. – Я у него не только тайну – порты последние заберу.

На прощание князь Микромир провел их по всему Нестьграду, расположенному вокруг чистого озера, сводил в храм Бугая – у входа были вкопаны в землю бычьи рога ростом в пять человеческих ростов, настоящие, те самые.

– А в храме, – понизил голос хозяин, – сидит знаменитый отшельник и пустынник Самамудра – он из тех, кто на Бугае приехал.

– Так сколько ему лет? – ахнул Жихарь.

– До сих пор терпит! – сказал князь. – Да вы сами гляньте.

Отшельник Самамудра помещался в стенной нише. Темно-коричневая кожа обтягивала острые кости, глаза были залеплены пылью. В одной руке он держал краюху хлеба, и давно, видно, держал, так что ногти далеко проросли сквозь хлеб. В седых, торчком торчащих волосах застряли пестрые скорлупки – кто-то вывел у него прямо на голове птенцов или змеенышей. Ноги у отшельника были переплетены не пойми как.

– Да он живой ли? – усомнился Жихарь, с опаской склонился к груди отшельника и послушал. Слушал долго, шея даже затекла, а дождался одного-единственного удара. Деда, деда! – зашумел богатырь. – Не время спать – время вставать! Конец света проспишь!

И собирался для верности хлопнуть отшельника по спине.

Микромир перехватил руку.

– С ума сошел – всех можешь погубить! Ведь во всей Подвселенной, если по совести сказать, один только этот гуру Самамудра и существует, остальное же – и Явь, и Правь, и Навь – ему только снится. А когда проснется – вот тут-то и будет конец света! Мы, то есть предки наши, его так на Бугае спящим и везли. Так что пусть еще подремлет…

– Пусть, – шепотом согласился Жихарь.

– Все никак не соберемся замуровать его от греха подальше, – зевнул князь.

«Вы много чего не соберетесь», – подумал богатырь.

Царь Соломон снял свое кольцо и долго разглядывал сквозь него отшельника, а Китоврас благоговейно опустился на передние ноги.

– Вы берегите старичка-то! – покровительственно заметил Жихарь, желая оставить за собой последнее слово.

Князь фыркнул и погнал всех из храма на свет.

– Что это у вас под глазом, сэр брат? – спросил Яр-Тур.

– А что? – встревожился Жихарь и пощупал в указанном месте.

– Кто-то… – Принц поискал нужное слово. – Кто-то ударил вас, сэр Джихар?

И вы стерпели? Этого нельзя так оставить!

На самом деле не выспался богатырь вовсе не из-за петухов, но, куда он бегал ночью и чем все это кончилось, он не хотел говорить даже себе самому.

Можно было по привычке ответить, что в темноте ударился о поленницу, но беспечные адамычи вовсе не заготовляли дров, у них, поди, и зимы-то не было.

– Это он, – сообщил Жихарь Принцу на ухо и показал большим пальцем за спину, на храм. – Это дедушка сушеный меня своим незримым духовным кулачищем поучил за дерзость.

– А я уж было подумал, что местные витязи осмелились, – облегченно вздохнул Принц.

«Из-за каждого сарафана мечами махаться – мечей не напасешься», – подумал богатырь, но вслух почему-то заметил, что вкладывать в кулак железку – последнее дело.

На княжеском дворе их ждало еще одно испытание. Господа кузнецы, нимало не уставшие от ночной работы, развлекались тем, что по-переменке били друг друга в голову Жихаревым кистенем и громко смеялись особо удачным ударам.

Чугунные осколки оставляли на кузнецовских головах только легкие царапины, а вот свинцовый шар сплющился по бокам и стал похож на игральную кость.