Там, где ангелам нет места

За окном идёт дождь. Грузные серые облака были настолько тяжелы и беспросветны, что тень и мрачность самой ночи вечно торжествуют в этом чёрном углу мира. Каждый день над проклятым местом был подобен сотням предыдущих: серость и грузность облаков. Смог и тонны дыма, выбрасываемые из фабрик и заводов вокруг столицы «Либерального Королевства», образовывают над небесной твердью непроницаемую для солнца толстую коросту из ядовитых облаков, отравляющих всё вокруг.

Дожди стали постоянным явлением для этих проклятых Свободой мест. Но разве были ли это обычные небесные слёзы? Каждая капля небесной влаги пропитывается чуть ли не всей таблицей Менделеева. Похожие на радужные самоцветы они густым масляным покровом усеивают улицы столицы, заиливая всё дурно пахнущей и отравляющей жидкостью.

Сточные трубы и устройства канализации под городом сливали всё в окрестности, отчего пространство, вокруг столицы, становилось похожи на сущий фильм ужасов. Опустошённые серые луга, чёрный грязный снег, слетающийся в отравленные сугробы, ужасающие деревья и сотни тысяч мутантов: всё это стало бесконечным атрибутом окрестностей «Центра Свободы».

Водоочистительные системы не справлялись с таким напором нечистот, и временами в водоснабжение города попадала какая-нибудь страшная зараза, в виде мутировавшего паразита или химического яда.

Канализации «самого благополучного и свободного города» блистали всей своей фэнтезийностью и мрачной фантастикой, ибо там могли встретиться самые причудливые формы жизни. Самые знаменитые цирки уродцев становились комнатами детских забав по сравнению с канализацией. Трехглавый паук, диаметром в метр; шестиглазые кошки, с четырьмя хвостами; сообщества крыс, выросших до полутора метров в длину, черви, длинной с анаконду: эти и ещё тысячи самых отвратных фантастических тварей водилось под ногами «Вестников Свободы».

Самое примечательное, что могло случиться – в канализации жили тысячи людей. Кто-то не пожелал мириться с новым порядком, кто-то не способен банально поддержать своё существование в новом мире, ну некоторые опустились под землю, дабы вконец освободиться от всех законов и правил. И каждый божий день этим людям приходилось встречаться с ужасами мутаций и отравленной среды. Кланы бандитов, коммуны несогласных, племена дикарей и орды нищих: все они вынуждены сражаться с теми монстрами, что рождаются в химической фантасмагории элементов.

Наверху – самые высокие технологии, мир, где компьютеры и автоматические системы управляют сферой услуг, полнейшая автоматизация, погружение в разврат и декадентство, лень и похоть на каждом шагу. Внизу – смерть на каждом шагу, боль, мрак, каждый день столкновение с тварями, о которых даже самые смелые фантасты помыслить боялись, нетерпение слабостей, ибо они становились причиной моментальной гибели.

Наверху – плотский рай, каждый день в котором люди предаются такому разврату, что старый Содом кажется детским садом. Внизу – самый настоящий ад, в котором способны выжить самые стойкие и хладнокровные.

Два мира существовало рядом друг с другом, дышали друг другу в спину, но не касались друг друга. Рядом, по сути, на расстоянии ювелирной алмазной грани, но так далеко, словно это два разных мира, которым уже никогда не суждено встретиться и посмотреть друг другу в глаза и понять суть промышленного растления, рождающего страдания.

Эрнест пристально наблюдает из своей комнаты за канализационным люком. Он всё это время думал о тех, кто сейчас под его ногами. О тех, кто словно нищие гномы – существуют под землёй и сражаются с ужасами подземелий.

Мужчина посмотрел на облака, кинувшие на город беспросветный ночной мрак. Он не понимал, как ради тысячекратных прибылей можно губить природу, но это не запрещалось. Гранд-федеральный закон «Приоритет рыночного производства» позволял капиталистам буквально плевать на природу. По закону – уничтожение природы есть путь к полному становлению рыночной свободы, инициативности предпринимательства и развитию производства. Действительно, рынки были завалены промышленными товарами, но цена их страшна – уничтоженные гектары живого леса, выжженные химией изумрудные луга, отравленные реки, где вода стала похожа на мазут. Но никто не говорил, что нельзя заработать на озеленении. Так появились компании по «Обращению вспять промышленного проклятья». В карманы буржуа потекли бурные реки денег, а природа приобретала первозданный вид, чтобы потом вновь стать серым пеплом. Сплетясь в единую систему, всё замкнулось в финансовый круг: смерть экологии – её выздоровление – снова смерть и вновь её исцеления. Современные технологии позволили замкнуть этот порочный круг, ставший источником бесконечных прибылей.

Эрнест естественно возмущался этому, но ничего поделать не мог. Он и сам должен был отстаивать интересы своей Корпорации на «Форуме Свободы». За всё, то время, что он проработал, его мышление окончательно потеряло всякую надежду на исправление людей и обращение всех механизмов «Свободы» вспять.