Там, где ангелам нет места

– Война, – мрачно ответил дружинник, ставя винтовку рядом со столом. – Их было не менее двух сотен. Мы думали, что нам будет всем конец. Они попытались снова захватить дорогу и перейти в город. Если бы не помощь незнакомца, то нас положили бы всех на дороге. Это был жуткий день.

– Малость постреляли? – с ехидной переспросил Верн у Эстебан, снова став слушать дружинника, когда тот продолжил рассказ.

– Это уже третье крупное нападение. Дикарей с каждым днём становится всё больше. И в этот раз они осмелились напасть за четыре километра до кордона. Ещё бы немного и они смели бы эту пивнуху.

– Проклятье! – выругался другой дружинник. – Почему они не грабят дорогу Корпорации? Почему они не дойдут до кордона в городе? Почему власти Микардо выкидывают этих дикарей из города в лес, а не уничтожает их на месте.

– Осторожнее будь с такими словами. – Мрачно заметил другой вольный боец, протерев пистолет.

– На дорогу Корпорации они не нападают, потому что знают, что если они это сделают, то всех их потом повышают в их же лесу или выжгут тысячами литрами напалма. А Микардо? – Бессильно прозвучал риторический вопрос. – У его власти стоят те, кто потом становиться теми дикарями. Это пик их эволюции. Конец развития всех «Вестников Свободы».

– Вам повезло, что тут нет никого из «Вестников Свободы». – Скоротечно проговорила официантка, облачённая в тёплые одежды.

– Слава Богу, а то пришлось бы ужинать рядом с дерьмом. – Прозвучали слова с явным презрением.

– Так что нашему заведению делать, если они подбираются так близко? Мы не можем больше жить в страхе? Бизнес хозяйки в этом месте вот-вот рухнет и что же делать тогда нам, обычным людям? Нас никто не защитит, ибо даже все феминистские организации Микардо отказались говорить об этом с властями. Видите ли, наша хозяйка не состоит в одной организациях «Защищающих свободу женской воли и тела», да и обслуживает тут мужчин. Мы тут одни.

– Надо будет с мужиками из деревень собраться да начать отлавливать этих поскуд. Практически во всей стране нет такого ужаса, только мы живём, как во время войны. Надоело!

Наступила небольшая неловкая пауза. Все замолчали. Но всё же эту неловкость стоило прервать и официантка задала вопрос:

– А кто этот незнакомец, который вас спас?

– О, девочка, мы точно не запомнили. Я лишь помню, что рядом с ним был человек наглого образа и излишне матёрый, словно сидел в тюрьме лет десять. – Когда Ротмайр услышал эти слова, он едва не захлебнулся, попивая из фляги, продолжив слушать дружинника. – Когда нас плотно прижали. Он достал странное оружие. Его хватило, чтобы косить лесовиков пачками. А потом были гранаты. Тот парень их прогнал одними гранатами. – И вытянув руку, дружинник повернул голову и глазами встретился со всеми, кто его слушал. – Проклятье, это ты! – Вскликнул мужчина, увидев человека, который разметал тех либеральных дикарей.

– Да, это я. А то «странное оружие» – энергетический пистолет. – Сухо пояснил Командор, и сам снизошёл на вопрос. – Сколько вы уже с ними воюете?

– Ах, – с усмешкой начал ответ дружинник. – Я так понимаю вы из восточных земель нашей проклятой державы. Да, там не рассказывают о нас, и вам поведаю рассказ о том, как местные «Вестники Свободы» стали племенами лесных дикарей. Именно дикари – их так все называют. Что ж, слушайте, как в свободе одичали жители Микардо.

Глава десятая. «Без души, без милосердия, ибо это Феминистида»

На следующий день. У центра Микардо.

Грузные небеса никогда не развеивались над этим городком. Они стали сутью его существования и вечным спутником, что грозным стражем завис над тысячами людьми этого не славного городка. Явившись коварным демоном из труб химических предприятий, смещённых к краям населённого пункта, отравляющий дым ядовитым смогом стелился, как и по низинам, так и устремлялся клубами в небосвод, затягивая прекрасное лазурное небо мрачной пеленой безнадёги и химической стены.

Кислотные дожди, уничтожающие всё вокруг, серый снег и масляные радужные лужи стали бесконечным проклятьем Микардо, особенно когда выпадали осадки. Но вот радужные лужи больше всего веселили тех, кто маршировал под аналогичными стягами и флагами. Пророки «либерально-прогрессивных религий» принимали эти лужи не что иное, как знак свыше. В нём фанатики узрели некое одобрение от своих проклятых божеств, что «народ Либеральной Капиталистической Республики идёт верно-неизменным, курсом, который приведёт людей к истинному Свободному прогрессу и процветанию».