Там, где ангелам нет места

Рынок будет сам решать, что производить, как производить и какого качества, ибо и в этом состоит его миссия установления экономико-рыночной свободы».

– Памфлет Партии Сохранения Свободы и Веры в Конституцию всем «Органам гнилого тоталитаризма». Датируется числом перед присоединением Бретонского Двора к «Республике».

В помещении теплота настолько сильна, что пришлось у потолка установить кондиционеры, нешумно работающие и исторгающее освежающий воздух в разгорячённое пространство.

Погода за готическими окнами проглядывалась слабо. Виднелась разве что тонкая граница заката, за которую погружалось солнце, утягивая за собой день. Вокруг солнца витал огненно-алый ореол, словно вся небесная твердь горела от стыда при виде того, что происходило под ней. А на фоне яркого и многозначного заката пылали угольки, ставшие чёрными тенями зданий. Город смотрелся прекрасно, изумительно и потрясающе, воцарившись посреди небесного полотна догорающего захода.

Два человека, продвигались по тёмно-зелёным, болотистого цвета, коридорам. Шарканье чёрного платья, звонкий стук каблуков по полу, облицованному белой мраморной плиткой, слились воедино с тяжёлым, раздававшимся эхом металлического звучания и шелеста тканей на шёлковых брюках.

Девушка и мужчина торопливо переходили из коридоров в коридор, с лестниц в лифты, поднимаясь всё выше, стараясь как можно быстрее оказаться на пятисотом этаже монументального шпиля.

– Ты помнишь, какая у нас сегодня задача? – Голос девушки был строг как никогда ранее.

– Стараюсь не забыть, Эбигейл. – Завернув за угол, с грузным ликом вымолвил мужчина. – Но боюсь, после того, как мы посетили тот «конвейер по производству детей», меня мало, что убедит.

Губы Эбигейл разошлись в лёгкой улыбке, а на щеках проступил алый румянец. Девушка подняла небольшую сумочку, и вынула оттуда две пластиковые карточки и протянула их идущему парню:

– Вот, держи. Это твои пропуски.

– А почему два и пластиковые? – Эрнест вопросил, открывая стеклянную дверь, пропуская девушку на лестницу.

– Корпорации придерживаются самых жёстких технологий в сфере контроля. Поэтому так всё… капитально.

– Надеюсь, они там договориться. – Закончив подниматься по лестнице, открывая дверь для девушки, вымолвил парень.

– Пришли. – С чувствующейся отдышкой и покрасневшим от нагрузки лицом кинула девушка.

Перед парой оказалось небольшое помещение, самый верх шпиля. Всё так же, в таком же едином стиле: стены облицованы тёмно-зелёной плиткой, а пол устилался мрамором. Только вот потолок… устремлялся вверх, как будто это купол готического собора. А впереди мощная бункерная дверь, выплавленная из металла, и усиленная так, что её и плазма не разъест.

– Ваши пропуска.

Эрнест обратил свой взор на источник звука и увидел необычную картину: человек и машина. Боец, облачённый в чёрные одежды, с высокими сапогами и плазменной винтовкой наперевес, стоял и смотрел на пришедших, ни проронив слов. И тут же, с коротким автоматом, на тонких стальных ногах, установился металлический корпус, к которому крепились две, похожие на спички руки и голова, с фасеточными зрительными установками.

Рука Эбигейл протянула две совершенно белые пластиковые карточки, и механическое существо своими тонкими пальцами выхватило их, погрузив под механическую конечность. С Эрнестом произошла та же самая история и только тогда робот совершенно машинным голосом вымолвил:

– Можете проходить. – И сказав, одной рукой, прицепившись пальцами к рычагам, отверзнул массивную металлическую дверь, пропустив пару.

Как только парень переступил порог, его кожные покровы обдулись освежающим и приятно пахнущим воздухом, даже рубашка спокойно пропустила сей воздушные порывы.

Виду представилась совершенно небольшая зала. Всё говорило о том, что пара оказалась на самом верху грандиозного шпиля «Совет Корпораций», расположившись под его куполом. Эрнест обратил взор вверх и его глаза усмотрели, что потолок уходит вверх, собираясь в единой точке, ставшей самым пиком, пятисот этажного небоскрёба.

Помещение, как на удивление, не подкупало мышление своим помпезным и роскошным видом и образами роскошной жизни. Всё настолько серо и уныло, что могло стать на душе меланхолично, если бы не строгий готический стиль, в котором и был исполнен шпиль.

В самом центре раскинулся круглый массивный стол, на котором, красовалась вырезанная из красного дерева карта Либеральной Капиталистической Республики, а над ней висела её голографическая копия.

Вокруг стола своё место заняли восемь стульев, с очень высокими спинками. Сделанные из дерева сидения, с богатой, но сдержанной резьбой, больше походили в глазах Эрнеста на престолы, предназначенные, для истинных владык сей бренного и безнадёжного мира.

Семь человек уже заняли свои места и ждали восьмого. Эрнест и Эбигейл отошли в сторону и заняли свои места у единственных окон, прямо напротив двери. Парень направил броские взгляды на сидящих.