Талтос

Гостиная опустела. Легкий ветерок долетал из окон на боковую веранду. Охранник прохаживался взад и вперед, как поняла Мона. Я не должна закрывать те окна, подумалось ей, и она лицом вниз рухнула на диван, думая о Юрии, затем о Майкле и… Зарываясь лицом в бархат, она решила крепко уснуть. Говорят, что, когда повзрослеешь, уже не сможешь так сладко спать. Ну что ж, Мона была готова к этому. Столь глубокий сон, наподобие этого, всегда заставлял ее чувствовать себя обманутой, словно она расплатилась за пребывание во вселенной, но это время не оставило ни малейшего следа в ее памяти.

Но в четыре часа она проснулась, не уверенная, что сознает, почему это случилось.

Окна во всю высоту комнаты были по-прежнему раскрыты, и охранник на веранде курил сигарету.

Сонная, она прислушалась к ночным звукам, к птичьему пению в темных ветвях деревьев, к отдаленному реву поезда, движущегося вдоль берега, к плеску водяной струи, падающей в фонтан или в бассейн.

Должно быть, так она лежала в течение получаса, пока плеск воды не привлек ее особенное внимание. Это не был фонтан. Кто-то плавал в бассейне.

Несколько надеясь на то, что прибыл какой-то приятный гость — бедная Стелла, например, ибо лишь Бог знает, возможно ли, чтоб это было привидение, — Мона босиком пересекла лужайку. Охранника теперь не было видно, но на таком громадном участке это могло ничего не значить. Кто-то упорно продолжал плавать взад и вперед через весь бассейн.

Сквозь кусты гардении Мона увидела, что это была Роуан. Обнаженная, она с невероятной скоростью раз за разом преодолевала длину бассейна. Роуан размеренно дышала, поворачивая голову вбок, как делают это профессиональные пловцы, как рекомендуют спортивные врачи тем, кто желает привести тело в норму, а может быть, даже вылечиться и обрести нужную форму.

Понимая, что в это время ее нельзя беспокоить, Мона, все еще сонная, снова захотела улечься на диване, настолько вялая, что могла шлепнуться в холодную траву. Однако что-то в увиденной сцене встревожило ее; может быть, нагота Роуан или скорость и упорство, с которыми она плавала, а может быть, любопытствующий охранник, подглядывавший за ней из кустов, что никак не могло понравиться Моне. Как бы то ни было, Роуан знала обо всех охранниках на территории. Она уделила этому вопросу целый час.

Теперь, когда Мона проснулась, мысли ее заполнила Роуан — раньше, чем в воображении предстало лицо Юрия, раньше, чем вернулось чувство вины за то, что случилось между нею и Майклом, раньше, чем она в который уже раз осознала, что Гиффорд и ее мать мертвы.

Она посмотрела на солнечный свет, омывающий пол, золотой Дамаск обивки стула, стоящего у ближайшего окна. Может быть, все дело было в этом. Свет потускнел для Моны, когда Алисия и Гиффорд умерли, и в этом не было ни малейшего сомнения. И теперь, когда эта женщина заинтересовалась ею, эта загадочная женщина, столь значительная для нее по бесчисленным причинам, свет снова засиял для нее.

Смерть Эрона оказалась ужасной, но она смогла справиться с горем. Фактически, ничто не занимало ее больше, чем то эгоистическое волнение, которое она почувствовала вчера при первом же проявлении интереса к ней со стороны Роуан, с первым же доверительным и уважительным ее взглядом

«Возможно, она пожелает спросить меня, хочу ли я поступить в школу-интернат», — подумала Мона. Ей не хотелось снова притворяться примерной ученицей, но было приятно гулять по голым доскам мостовой на Первой улице. Теперь они всегда были отполированы, при новом штате прислуги. Янси, дворник в доме, часами полировал их. Даже Эухения трудилась усерднее и меньше ворчала.

Мона встала с постели, разгладила шелковое платье, возможно теперь вконец испорченное, в чем она была не совсем уверена. Она подошла к окну, выходящему в сад, и позволила себе окунуться в солнечный поток, в теплый и освежающий воздух, наполненный утренней влажностью и ароматами сада, — все это раньше казалось ей само собой разумеющимся, но на Первой улице выглядело крайне удивительным и заслуживало некоторого размышления, прежде чем следовало с головой окунуться в события нового дня.

Протеин, древесный уголь, витамин С. Она умирала с голоду. Прошлой ночью столы ломились от угощения: вся семья приходила обнять Беатрис, но Мона забыла о еде.

«Не удивительно, что ты проснулась ночью, экая ты идиотка. — Когда не удавалось поесть, у нее неизменно возникала головная боль. Сейчас она внезапно вспомнила о плавании Роуан в одиночестве, и эта мысль встревожила ее снова: нагота Роуан, странное безразличие ко времени и к присутствию охранников. — О черт побери, ты идиотка, ведь она же из Калифорнии. Они занимаются подобными делами в любое время дня и ночи».

Она потянулась, раздвинув ноги, коснулась руками пальцев стоп и отклонилась назад; потрясла волосами из стороны в сторону, пока снова не ощутила свободу и прохладу, после чего вышла из комнаты и пошла вдоль длинного коридора, через столовую на кухню. Яйца, апельсиновый сок, коктейль по рецепту Майкла. Быть может, здесь хранится его запас?