Талтос

— Бог мой, да вы побледнели!

— Ничего подобного! Я просто собираюсь упасть в обморок, как дамы в фильмах.

Мона вышла, миновала маленькую, устланную коврами приемную и открыла дверь, хотя доктор ее окликала. Дверь тяжело захлопнулась, и Мона быстро промчалась через стеклянный вестибюль.

Машина ждала ее у тротуара. Райен стоял рядом с ней, сложив руки. Одетый по случаю похорон в темно-синий костюм, он выглядел почти так же, как всегда, вот только глаза у него повлажнели и он явно очень устал. Он открыл перед Моной дверцу.

— Ну и что сказала тебе доктор Залтер? — спросил Райен.

Он обернулся, чтобы окинуть Мону заботливым взглядом.

Моне, вообще-то, хотелось, чтобы все перестали таращиться на нее.

— Что я беременна, это точно, — ответила Мона. — И все в порядке. Давай поскорее уедем отсюда.

— Мы уже едем. Ты что-то как будто несчастна? Может быть, начинаешь понимать понемножку.

— Конечно я не несчастна! С чего мне быть несчастной? Я просто думаю об Эроне. Майкл или Роуан звонили?

— Пока нет. Они, наверное, сейчас спят. А в чем дело, Мона?

— Райен, остынь, ладно? Меня все постоянно спрашивают, в чем дело. Да ни в чем! Но все происходит как-то… ужасно быстро.

— У тебя совершенно необычное выражение лица, — заметил Райен. — Ты выглядишь испуганной.

— Ай, я просто пытаюсь представить, каково это будет. Мой собственный ребенок. Ты уже всем сказал, так ведь? И не надо проповедей и лекций.

— Да это и не нужно, — ответил Райен. — Ты назначенная наследница. Никто ничего тебе не скажет. Если бы кто-то и решился, так разве что я. Но я не собираюсь произносить всякие правильные слова, обычные предостережения и прочее.

— Вот и хорошо, — сказала Мона.

— Мы так много потеряли, а теперь появится новая жизнь, как вспышка пламени. Мне хочется обнять ее и защищать.

— Ты сам не свой, Райен. Ты действительно устал. Тебе необходимо отдохнуть.

— Хочешь сказать мне прямо сейчас?

— Сказать тебе что?

— Кто его отец, Мона. Ты ведь скажешь нам, да? Это твой кузен Дэвид?

— Нет, это не Дэвид. Забудь о Дэвиде.

— Юрий?

— Да что такое? Сто вопросов? Я знаю, кто отец, если тебя именно это беспокоит, но я не хочу говорить о нем сейчас. А отцовство может быть подтверждено, как только ребенок родится.

— До того.

— Я не хочу, чтобы в малыша втыкали разные иглы! Я не хочу ничего, что могло бы стать для него опасным. Я же тебе сказала, что знаю, кто отец. И скажу тебе, когда… ну, когда решу, что пора.

— Это Майкл Карри?

Мона повернулась и уставилась на Райена. Слишком поздно было уже уходить от вопроса. Райен все прочел на ее лице. Он выглядел ужасно усталым, совсем потерявшим выправку и был похож на человека под действием сильных лекарств, немного заторможенного и более откровенного, чем обычно. Хорошо еще, что они ехали в лимузине и не Райен сидел за рулем. Он бы точно въехал в какой-нибудь забор.

— Мне сказала Гиффорд, — тихо произнес Райен, глядя в окно.

Они медленно ехали по Сент-Чарльз-авеню, прелестнейшей улице, застроенной относительно новыми особняками, перед которыми стояли старые деревья.

— Опять за свое? — спросила Мона. — Гиффорд сказала? Райен, да что с тобой? — Что будет с семьей, если Райен слетит с катушек? У Моны и без того забот хватало. — Райен, ответь же!

— Я прошлой ночью видел сон, — заговорил Райен, наконец-то поворачиваясь к Моне. — Гиффорд сказала, что отец — Майкл Карри.

— Она радовалась или грустила?

— Радовалась или грустила?.. — Райен немного подумал. — Вообще-то, я не помню.

— А, тогда все отлично, — решила Мона. — Даже теперь, когда она умерла, никто не обращает внимания на ее слова. Она приходит к тебе во сне, и даже ты не слишком к ней внимателен.

Это поразило Райена, но ненадолго. Он не обиделся, насколько поняла Мона. Когда же он посмотрел на нее, его взгляд был отстраненным и очень мирным.

— Это был хороший сон, добрый сон. Мы были вместе.

— А как она выглядела?

С Райеном и в самом деле что-то было не так. «Я совсем одна, — подумала Мона. — Эрона убили. Беа нуждается в сочувствии; Роуан и Майкл до сих пор не звонили, и мы все напуганы, а теперь еще и Райен куда-то уплывает, хотя, возможно, всего лишь возможно, все это только к лучшему».

— Как выглядела Гиффорд? — снова спросила она.

— Хорошенькой, как обычно. Она всегда была для меня такой, ты же знаешь, хоть двадцать пять ей было, хоть тридцать пять или пятьдесят. Она была моей Гиффорд.

— А что она делала?

— Зачем тебе все это знать?

— Я верю в сны, Райен, так что скажи мне, пожалуйста. Вспомни… Гиффорд что-нибудь делала?

Райен пожал плечами и слегка улыбнулся:

— Вообще-то, она копала какую-то яму. Думаю, это было под деревом. Мне кажется, это был дуб Дейрдре. Да, так оно и есть, и земля лежала вокруг нее высокими кучами.

На мгновение Мона лишилась дара речи. Она была так поражена, что не могла доверять своему голосу.

Райен снова куда-то уплыл, глядя в окно, как будто уже и забыл, о чем они говорили.

У Моны заболела голова, сильно, в обоих висках. Возможно, ее укачало в машине. Такое случается с беременными, даже когда с ребенком все в порядке.