Талорис

– Даже не думай. Ты только что собиралась грохнуться в обморок, если сверзишься оттуда, мне придется выбрасывать из какого-нибудь ящика покойника, чтобы освободить место для твоего тела, и Фламинго…

– Да-да, я уже слышала. «Будет гоняться» за тобой «со своей железкой». Хорошо, тогда ты. Только осторожнее, пожалуйста.

Лавиани фыркнула, отстегнула колчан, бросила нож, подтянула ремень на сумке так, чтобы легший в нее топорик не бил по ногам, и сильным прыжком подскочила в воздух, вцепившись пальцами в выступ, подтянулась, закидывая ногу в нишу. Карабкаясь по стене точно геккон, быстро и ловко – наконец оказалась возле нужного саркофага, протиснулась между ним и стеной «соты». Ей предстояло сместить крышку, а для этого требовался упор.

– Отойди! – крикнула она Шерон.

Сунула топор в прорезь, напрягла мышцы, ругнулась, поняв, что так ничего не выйдет. Использовала способность, сжигая одну из четырех своих бабочек. Ладонями столкнула крышку, едва не перестаравшись и не скинув ее вниз. Удержала двумя пальцами в последний момент, потянула назад, словно та ничего не весила.

Выдохнула и, перегнувшись над усыпальницей, уточнила у Шерон, громко крикнув:

– Тебе черепушку?!

– Черепушку! Черепушку! Черепушку! – загуляло эхо, скача по стенам словно мячик.

– Осторожнее, пожалуйста! – донеслось до нее.

– Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста! – ответило эхо, точно насмехаясь.

– Осторожнее, – проворчала Лавиани. – Рыба полосатая. Да куда уж осторожнее-то? Ты думаешь, покойница обидится, что ли?

Она довольно быстро оказалась внизу и протянула Шерон добытое.

– Все?

– Я возьму что нужно, остальное надо вернуть обратно.

Лавиани хотела возмутиться, что она не обезьяна, чтобы лазать туда-сюда, но лишь покорно кивнула, наблюдая, как указывающая намечает грифелем на черепе место распила.

– Нет, так будет долго. Давай я сделаю моим ножом. Он режет кость, уж мне поверь.

– Лобную и затылочную.

Сойка сделала, как просили, отдав «трофеи» девушке. Та завернула их в ткань, осторожно убрала в свою сумку. Было видно, что ей неприятно все, что приходится совершить, и она нарушает все мыслимые моральные нормы, которые до последнего момента считала нерушимыми.

Глава двадцатая Даират

Ветер! Ветер! Слушайте ветер! Он шепчет барханам, предупреждает о неотвратимом, что грядет, опережая восход. Он кричит нам голосами мертвых родственников, друзей и врагов. Мертвых и снова живых. В его вое лишь ужас. Они идут! Идут! Идут! Облаченные в пурпур, раскрашивая жаркую ночь белым пламенем, ведя за собой наших братьев, сестер, отцов, матерей, мужей, жен и детей. Все они теперь не слышат нас, а знают лишь песнь тзамас. Их силу, их волю и их желания. Бойтесь! Бойтесь! Черная волна поглощает землю, забирая в себя всех, кого коснется. Она ползет от даирата к даирату, пробуждая тех, кто спит в них вечным сном, поднимая на бой. Смотрите! Смотрите! Армия мертвых, ведомая хозяевами, покрывает мир, движется на север, бросая вызов великим волшебникам. Ветер! Ветер! Слушайте ветер!

«История битвы у Мокрого Камня, рассказанная на стоянке туаре»

Лавиани сидела возле озера и, не обращая внимания на мух, ожидала результата.

– Ну же, рыба полосатая! Я уже вся извелась от любопытства. Показывай!

– Подожди секунду, – ответила ей Шерон, щурясь от бликов на воде и чувствуя, как расходится приятное тепло по ее сжатым в кулак пальцам.

– Я уже два дня жду! Сперва ты вырезала кусочки, затем варила этот проклятый клей, от вони которого должны были разбежаться все шаутты, потом читала, рисовала на полу, светила белым с руки, точила, рисовала, и что в итоге? Они работают? Покажи!

Указывающая неохотно разжала пальцы, и два темно-коричневых кубика упали с ее ладони на землю.

– Они крупнее, чем прежние. – Лавиани разглядывала новые игральные кости. – А что умеют?

– Что и прежние, – ответила Шерон, попросив кости прокатиться вперед, а затем сделать круг перед седовласой спутницей и остановиться возле нее. – И даже… больше. Как только я изучу книгу Дакрас получше. Но уже сейчас знаю, что они сильнее и… умнее.

– Умнее? – нахмурилась сойка. – В смысле, они разумны?