Такова спортивная жизнь

Под вечер мы пошли погулять к замку Колсби. Морис давал характеристику каждому дому, мимо которого мы проходили, распределяя обитателей по категориям: муниципальный тип, тип тайных спортсменов на манер Эда Филипса и учительский тип. Ему нравилось так их определять, чтобы доказывать себе, что сам он не такой. Мы оба уже смеялись, когда перемахнули через перелаз; а там мы бросились в высокую траву в припадке истерической веселости. Как долго мы хохотали, я не знаю. Мы катались по земле, словно двое бродяг, — довольно было хлопнуть друг друга по плечу или просто состроить гримасу, и мы снова принимались хохотать. Когда мимо нас проходила какая-нибудь пара, совершающая вечернюю прогулку, Морису стоило только указать на них и объявить: «Учителя!», как мы опять захлебывались смехом. Мы, пошатываясь, помогали друг другу встать, валили друг друга на траву, держались друг за друга, чтобы не упасть, дрались и шумели, пока припадок не прошел так же внезапно, как и начался: совсем измученные, мы сели на землю по-турецки, смех перешел в судорожное хихиканье и замер совсем.

Мы поднялись на вал замка, обнявшись. Было очень тепло. Мы стояли на вершине холма, а внизу на долину и город уже наползал туман, багровея от мертвого солнца, заходившего за гребень. Раскаленная докрасна монета в щели автомата.

— Чем ты думаешь заняться, когда бросишь играть в регби? — спросил Морис, совсем отрезвев и глядя на солнце так, словно оно было человеком. — По-прежнему работать у Уивера? Открыть пивную?

— Я пока не думал об этом. Рано еще.

— А я подумываю завести какое-нибудь свое дело.

Ему в самый раз было смотреть на багровый диск.

— Когда?

— Как только накоплю нужный капитал. Хочешь быть моим компаньоном?

Он ковырял землю носком ботинка. Это был щебень надвратной башни. Морис не умел стоять спокойно.

— Чья это идея?

— Старика — ну, ты знаешь, моего тестя. Он даже готов войти с нами в долю. Он считает, что мне следует начать сейчас, чтобы дело было уже на ходу задолго до того, как придется бросить регби.

— И о каком же деле ты думаешь?

— Производство транспортеров-конвейеров и прочего, а со временем, может быть, даже и угольных комбайнов.

Я засмеялся, а он добавил:

— У Паркса в этой области большой опыт. Он говорит, что это гораздо легче, чем кажется на первый взгляд. И сам всегда мечтал заняться чем-нибудь таким.

— Может, он и прав, да только для начала нужен капитал.

— Как раз для начала он и не нужен, Артур. На первое время нам нужно только, помещение достаточных размеров, какой-нибудь транспорт и двое-трое рабочих. Сперва это будет только сборка — по заказу.

— Но ведь какие-то деньги все-таки понадобятся.

— Ну, какие-то деньги у меня есть и у тебя тоже. И у Паркса тоже кое-что имеется. — Он многозначительно посмотрел на меня, но в его темных глазах я не мог прочесть, к чему он клонит.

— А остальные тридцать-сорок тысяч откуда возьмутся?

— Да брось ты, Арт. У тебя ведь немножко отложено. И я не на мели. А что у Паркса есть порядочный капиталец, так это наверняка. Пока мы еще играем, мы как раз можем начать что-нибудь такое. Ведь верно? Вначале мы могли бы жить на то, что получаем за регби. Нам не нужно будет беспокоиться о заработке. Это уже большое преимущество. А иначе — либо пивная, либо полное забвение. Вспомни, как Фрэнк цепляется за клуб. Он боится бросить регби — он же привык к деньгам и, перестав играть, не сумеет сводить концы с концами.

— Если бы ты предложил открыть спортивный магазин, я бы скорее с тобой согласился.

— Это ничего не даст. То есть магазин. Страна и так кишмя кишит лавочниками. Нам нужно что-нибудь солидное, чтобы сразу либо прогореть, либо выйти в люди.

— Ну, предположим, я соглашусь. Но ты все еще не объяснил, откуда возьмутся деньги. Наших хватит только на конторский стол.

— Пошевели-ка мозгами, Арт! — Он поглядел на меня с притворным разочарованием.

Длинная тень от развалин замка пересекла холм, на котором мы стояли. Вокруг нас метались ласточки, а внизу двое ребят бросали камешки в темно-зеленую воду небольшого рва.

— Ты, конечно, думаешь про Слоумера, — сказал я.

— Он же набит деньгами.

Взгляд у него стал еще более доверительным, ноги переминались в пыли.

— Ну чего ты? Он даст нам ссуду. Это твердо. Он ведь уже давал деньги самым разным людям.

— Я больше не желаю торговать собой, Морис. Пятьсот фунтов я получил. С меня хватит. Он ведь захочет забрать тебя целиком. Разве ты не знаешь, что такое Слоумер? Ну-ка, спроси Эда Филипса. Слоумер потребует себе все.

— Он захочет получить проценты. Вот что он такое. Ему нужно выгодно поместить капитал, а для этого мы как раз подходим. Вот тут Слоумер молодец. Ему все равно, кто ты такой, лишь бы ты действовал на его лад. А это значит — получал прибыль.

— Он же калека. Он не похож на других людей. Видел бы ты, как он ведет себя, как обращается с людьми, как разговаривает с ними.

— Нам нужны его деньги, а не его фотография… Да ладно тебе, Артур! Ты точно можешь на него повлиять. Он ведь большой человек. Единственный твой крупный козырь. Я знаю. И с этим козырем мы наверняка выиграем.