Такова спортивная жизнь

— И никогда не думали перейти в католичество?

— Пока нет.

— Для молодого человека вроде вас это имеет множество преимуществ. Например, своя организация. — Он дает задний ход. — Желаю вам счастливого рождества, — говорит он. Над нижним краем ветрового стекла видна только его голова.

— Счастливого рождества, — отвечаю я.

Настоящий Санта-Клаус — не хватает только хлопьев снега. Я слышу, как Слоумер выезжает на дорогу, потом шум мотора затихает, и я возвращаюсь в дом.

— Значит, вы тот самый Артур Мейчин… регбист?

— Ага, — говорю я.

Она закидывает ногу за ногу, расправляет на коленях край узкой черной юбки и откидывается на подушку посредине дивана. Колени сияют. Когда я делаю вдох, я касаюсь ее плечом.

— Никогда бы не догадалась, — говорит она. — На поле вы совсем не такой.

— Какой?

— Ну… — Она думает изо всех сил. — Как бык.

Когда я сел рядом с ней, я подумал, что видел ее в каком-то табачном магазине. Из-за этого мне теперь кажется, что она похожа на туго набитую сигарету. Я помню, что видел эту подложенную грудь над каким-то прилавком.

— Это Артур Мейчин! — кричит она подруге, которая на другом конце комнаты лапает Мориса.

— Подумать только! — откликается та. — А это Морис Брейтуэйт, Мэг. — Они обе замолкают, чтобы оценить размеры своей добычи.

— Вас зовут Маргарет? — спрашиваю я.

— О да, — отвечает она, как будто это необыкновенное счастье. Мы оба смотрим через комнату на Мориса, который до сих пор сидит полуголый, выставляя напоказ свои синяки.

— Вы, регбисты, народ опытный, — говорит она, смотря, как Морис орудует руками.

Я смеюсь; она резко оборачивается.

— Над чем вы смеетесь? — сердито спрашивает она и вдруг говорит без всякого перехода: — Фу, черт! У вас нет передних зубов!

Она быстро взглядывает на подругу, чтобы узнать, заметила ли та этот дефект.

— Удалил сегодня вечером, — говорю я.

— Вы женаты?

Она разочарована.

— Нет, коплю деньги.

— Приходится, милый. На беззубого не очень-то многие польстятся.

— Правда? А я думал, девушки любят разнообразие.

— Разнообразие! — говорит она. — Конечно, девушки любят разнообразие. Но не настолько.

— Не хватает всего шести зубов.

— Мне, милый, кажется, что это очень много. Ведь самое главное — это впечатление. Увидишь, проснувшись, такую физиономию, и покажется, что губишь молодость за стариком.

— Я не думал на вас жениться.

— Очень вам признательна. Для меня это комплимент.

— Это большой дом, — говорю я.

— Да?

— Вы часто здесь бываете?

— А вы?

— Довольно часто.

— Значит, я не очень.

— А как вы сюда добираетесь, на автобусе?

— Нет, милый. Меня привозит мой друг. Вы не видели его машину, когда входили?

— Я, наверно, пришел раньше. А как зовут вашего друга?

— Лайонел Мэннерс…

Она ждет, чтобы насладиться впечатлением.

— Разве вы о нем не слышали? — спрашивает она с удивлением. — Борется в «Ипподроме» и прочее.

— Особенно прочее, как я слышал.

— Ничего подобного! Пожалуйста, поосторожней…

— Одно время он играл в лиге регбистов, верно?

— Еще бы, — говорит она таким тоном, словно это всего лишь один из его многочисленных второстепенных талантов. — Но он с ними расстался. Сказал, что там не очень-то заработаешь.

С минуту она что-то самодовольно напевает, потом говорит:

— Хочешь выпить, сынок? Этого добра здесь хватает.

Она достает бутылку из ящика возле себя, открывает ее и ловко наполняет два стакана, из которых уже кто-то пил.

— Мэвис, хочешь выпить? — кричит она подруге.

— Нет, — откликается та.

— Этот типчик Уивер скряга каких мало. Для мужчин целый вечер пиво, а для дам сидр.

— Вы пьете пиво? — говорю я.

— А… ну да. Я вас поняла. Пойдем потанцуем?

В соседней комнате громит музыка.

— Не возражаю.

Я трезв, и у меня нет никакого желания любоваться Морисом и его дамой.

Мы входим в соседнюю комнату и начинаем медленно, рывками двигаться под меняющуюся музыку. Я узнаю кое-что из мебели. Кто-то катает длинноногую девку на чайном столике, за которым миссис Уивер угощала меня в ту среду.

— Вы хорошо танцуете, — говорит Маргарет.

— Идете на попятный?

— Нет, сыночек. Я правда так думаю. Вы здорово танцуете. У вас есть стиль. Большинство этих свиней думают только, как бы залезть к тебе в постель.

Мы танцуем и молчим в ожидании, пока у нее в голове завертится новая пластинка. А я пытаюсь представить себе, что значит залезть в постель к богатой дамочке вроде миссис Уивер: всякие ароматы, мягкий матрас, тонкие простыни и уверенность, что это временное соглашение. Никаких обязательств, заранее знаешь, с чем имеешь дело — взаимное удовольствие по обоюдному согласию, без всяких дурацких чувств; хорошее белье. Я смотрю в оба: вдруг она сойдет вниз?

— Вы знаете, мои подруги лопнут от зависти, когда я скажу им, что была с вами.

— Значит, я знаменитость.

— Почему вы так думаете?

— А почему они лопнут от зависти?

— А… понимаю… Только не вздумайте задирать нос из-за того, что вы мне понравились. Без зубов и все такое. Девчонки думают, что парни из городской команды купаются в золоте. Странно: смотреть на борьбу куда интереснее. Лайонел — хороший борец.

Мы продолжаем танцевать, и я говорю: