Такова любовь

Она решительно шагнула в дом, предоставив Хейзу самому закрыть за собой дверь. Это был типичный для района Санд Спит дом с участком: маленькая прихожая, кухня – слева, гостиная – справа, три спальни и ванная в середине. Миссис Томлинсон обставила свое жилище со вкусом миниатюриста: мебель, картины на стенах, лампы – все было миниатюрным, предназначенным для крошечной женщины.

– Присаживайтесь, – произнесла она, и Хейз с Кареллой разместились в гостиной, в двух маленьких плетеных креслах, в которых было очень тесно и неудобно.

Миссис Томлинсон села напротив, едва поместив свой широкий зад на крошечную кушетку. Она сидела в мужской позе, широко расставив ноги, складки платья свисали между колен, снова твердо упершись в пол ступнями с большими пальцами. Она, не улыбаясь, ждала, глядя на посетителей. Карелла откашлялся.

– Нам бы хотелось задать вам несколько вопросов, миссис Томлинсон, – отважился он наконец.

– Полагаю, вы для этого и пришли, – изрекла она.

– Да, – подтвердил Карелла. – Начать с того...

– Начать с того, – перебила его миссис Томлинсон, – что в доме полным ходом идут приготовления к похоронам дочери, и я надеюсь, что разговор будет кратким и приятным. Ведь кто-то все-таки должен заниматься всем этим.

– Вы сами организуете похороны? – поинтересовался Хейз.

– А кто же еще? – сказала она, презрительно скривив рот. – Уж не тот ли идиот, с которым она жила?

– Вы говорите о своем зяте?

– О зяте, – подтвердила она таким тоном, что Майкл Тейер предстал как человек совершенно беспомощный, никчемный, способный разве что только зашнуровать собственные ботинки. – Так называемый зять. Поэт: «Роза – красная, фиалка – голубая – вот, что я скажу, с рожденьем поздравляя». Мой зять.

Она выразительно тряхнула своей массивной головой.

– Я полагаю, вы его недолюбливаете, – усмехнулся Карелла.

– Наши чувства взаимны. Разве вы с ним не разговаривали?

– Разговаривал.

– Значит, вам это известно. – Она помолчала. – Нет, действительно, если Майкл сказал обо мне что-то доброе, не верьте, он лжет.

– Он сказал, что вы с ним не ладите, миссис Томлинсон.

– Ну, это мягко сказано. Мы просто терпеть друг друга не можем. Он – грубиян.

– Грубиян? – переспросил Хейз. Он изумленно взглянул на миссис Томлинсон. Слово, казалось, не должно было сорваться с ее губ, не вязалось с ее обликом.

– Вечно выпендривается, везде суется. Терпеть не могу мужчин, которые только пользуются женщинами.

– Пользуются? – повторил Хейз все так же изумленно.

– Конечно. С женщинами надо обращаться уважительно, – пояснила она, – мягко и нежно, заботиться о них, – она затрясла головой. – Ему этого не понять. Он – грубый.

Помолчав, она мечтательно добавила:

– Женщины – хрупкие создания.

Хейз и Карелла несколько мгновений, словно онемев, смотрели на нее.

– Он... он был груб с вашей дочерью, миссис Томлинсон?

– Да.

– В чем это выражалось?

– Все время командовал ею. Он по природе властный. Терпеть не могу таких мужчин, – она взглянула на Хейза. – Вы женаты?

– Нет, мэм.

Затем тут же обратилась к Карелле:

– А вы?

– Я женат.

– Вы властный?

– Не думаю.

– Это хорошо. Мне кажется, вы хороший парень. – Она помолчала. – Не то, что Майкл. Вечно всем распоряжается: «Ты уплатила за электричество? Ты ходила за покупками? Ты сделала это? Ты сделала то?» Не удивительно, что...

Опять в комнате наступило молчание.

– Не удивительно, что? – осмелился уточнить Карелла.

– Не удивительно, что Маргарет собиралась его бросить.

– Маргарет?

– Да, моя дочь.

– Ах, да, – вспомнил Карелла. – Вы ведь зовете ее Маргарет?

– Это имя ей дали при рождении.

– Да, но, кажется, в основном люди звали ее Ирэн?

– Мы дали ей имя Маргарет, и мы звали ее Маргарет. А что? Что плохого в этом имени?

– Да нет, что вы, – поспешил объясниться Карелла. – Это очень красивое имя.

– Если оно подходит английской королеве, оно хорошо всем, – не унималась миссис Томлинсон.

– Несомненно, – подтвердил Карелла.

– Конечно, – согласилась миссис Томлинсон и энергично кивнула.

– И она собиралась его бросить? – задал вопрос Хейз.

– Да.

– Вы имеете в виду – развестись?

– Да.

– Откуда вам это известно?

– Она сама мне об этом сказала. Откуда же еще?

У матери и дочери не должно быть секретов друг от друга. Я всегда обо всем говорила с Маргарет. Она поступала точно так же по отношению ко мне.

– Когда она намеревалась уйти от него, миссис Томлинсон?

– В следующем месяце.

– Когда именно?

– Шестнадцатого.

– Почему именно в этот день?

Миссис Томлинсон пожала плечами.

– А чем вам этот день не нравится?

– Да нет. Мне просто интересно, была ли какая-нибудь особая причина выбрать именно шестнадцатое.

– Я никогда не совала свой нос в дела дочери, – произнесла миссис Томлинсон резко, назидательным тоном.

Карелла и Хейз переглянулись.

– И тем не менее вы знаете дату, – не сдавался Хейз.

– Да, потому что она сказала мне, что уйдет от него шестнадцатого.

– Но вы не знаете, почему именно шестнадцатого?

– Нет, – пояснила она и внезапно улыбнулась. – Уж не хотите ли вы тоже нагрубить мне?

Карелла в ответ тоже улыбнулся и ответил галантно:

– Конечно, нет, миссис Томлинсон. Мы просто пытаемся собрать факты.