Такова любовь

– Не стоит. К вашим услугам в любое время. – Он за руку попрощался с обоими полицейскими, махнул рукой Мейеру, который едва удостоил его кивком головы, и вышел из дежурной комнаты в коридор.

– А чем он, собственно, занимается? – спросил Мейер. – Важничает так, будто баллотируется в мэры.

– А что, мы могли бы пользоваться показаниями и мэра, если нужно, – прокомментировал Клинг.

– Ну и что ты обо всем этом думаешь? – поинтересовался Карелла.

– Только одно, – пояснил Хейз, – что, если Томми Барлоу планировал покончить жизнь самоубийством, с какой стати ему пользоваться квартирой друга? Люди обычно стараются не причинять беспокойство своим друзьям, особенно, если готовятся свести счеты с жизнью.

– Верно, – согласился Карелла. – И с каких это пор потенциальные самоубийцы ходят счастливые и радостно смеются? – Он отрицательно покачал головой. – Нет, совсем не похоже, что Томми замышлял свои похороны.

– Да, – подтвердил Хейз. – Похоже, он собирался на вечеринку.

* * *

Было бы очень просто закрыть это проклятое дело, назвав его самоубийством. Ни Карелле, ни Хейзу не очень-то хотелось, как говорится, стегать дохлую лошадь, у них вполне хватало доказательств, что Томми Барлоу и Ирэн Тейер сами покончили счеты с жизнью. Ведь были и предсмертная записка, и газ в таком количестве, что это привело к взрыву. Были вдобавок еще и две пустые бутылки из-под виски, и полуголые тела – все свидетельствовало о том, что всему причиной была любовь, – обреченные любовники, возможно, обнимались до самой последней минуты, пока не потеряли сознание и газ не убил их.

Такое заключение напрашивалось само собой и дело конечно, нужно было квалифицировать как самоубийство.

И все-таки Карелла и Хейз, очень добросовестные и опытные полицейские, не испытывали удовлетворения. Они знали, что у каждого происшествия есть свой особый привкус, не поддающийся ни логике, ни рассуждению Они его чувствовали интуитивно: что-то вроде внутреннего видения, которое появляется, когда ты как бы влезаешь то в шкуру жертвы, то убийцы. Когда это чувство посещает тебя, ты прислушиваешься к нему. Ты можешь обнаружить и бутылки из-под виски на полу, и аккуратно сложенную одежду, и предсмертную записку, отпечатанную на машинке, и квартиру, наполненную газом, – все это свидетельствовало о явном самоубийстве, а твоя интуиция говорит тебе, что это не так. Ведь это так просто.

Также просто было и эксперту-токсикологу Главного полицейского управления прийти к своему заключению. Милт Андерсен, доктор фармакологии, никогда не был ленивым или недобросовестным работником. Надо отдать ему должное, это был человек отлично знающий свое дело на практике и в теории, так как более тридцати лет занимался практической токсикологией и был профессором судебной токсикологии в одном из лучших университетов города.

Он прекрасно знал свое дело и делал его точно, аккуратно и быстро. Детективы хотели получить ответы на три вопроса:

1) причина смерти;

2) напились они спиртного или нет, прежде чем отравиться;

3) действительно ли перед смертью имели место половые сношения.

Никто не просил его дать заключение о том, была ли смерть самоубийством, убийством или случайностью. Он сделал только то, о чем его просили. Он осмотрел погибших и дал заключение по трем требующимся вопросам. Но он знал обстоятельства смерти и, когда делал тесты, он помнил о них.

Андерсену было известно, что произошел взрыв газа и что краны газовой плиты в квартире Хеслера были открыты. Он разглядывал ярко-вишневого цвета пробы тел, крови и внутренностей и был готов тут же поставить диагноз: смерть от острого отравления окисью углерода, но ему платили за то, чтобы он добросовестно делал свое дело, и он знал, что самый точный и неоспоримый метод определения окиси углерода в крови был манометрический метод Ван Слайка. А поскольку в его лаборатории были аппараты Ван Слайка, он немедленно занялся исследованием крови обоих пострадавших. Он обнаружил, что в обоих случаях процентное содержание окиси углерода в крови составляло 60%. А он знал, что уже 31% может быть фатальным. И он пришел к абсолютно правильному выводу, что и Томми Барлоу, и Ирэн Тейер умерли от острого отравления окисью углерода.