Такова хоккейная жизнь

Анатолий Владимирович был прекрасным оратором и актером, кроме того, он обладал какой-то магической силой, даром внушения. Всем известна история о том, как он настраивал Полупанова на борьбу с канадцем Карлом Бревером. И Виктор не стушевался перед бывшим профессионалом. После силового единоборства с ним канадца показывали по телевизору с лицом, заклеенным пластырем. А как Анатолий Тарасов заводил нас на борьбу с чехами, стоя у бортика: что ждете, бейте, давите их! Был случай, когда Йозеф Голонка, знавший русский язык, услышал, что кричит Анатолий Владимирович, и со злости бросил шайбу прямо в нашего тренера.

С одной стороны, Тарасов был близок, невозможно забыть его тренировки, но все-таки держал всех нас на расстоянии. Мы не могли представить себе, о чем он в конкретный момент думает. Не знали, каков он в обычной — неспортивной — жизни. Ограничивалась наша информация тем, что у него был брат Юрий, игравший в хоккей за команду ВВС, которая погибла в авиакатастрофе. Знали, что дочь Татьяна замечательная фигуристка. Она, по-моему, многое унаследовала у Анатолия Владимировича. Сейчас, когда я смотрю за ее поведением во время соревнований, слушаю интервью, то в каждом движении, нотке вижу легендарный тарасовский стиль.

Как личность Тарасов не был чьим-то отражением. Он никого не копировал, не искал помощи, не прибегал к апробированным кем-то методам работы. У него все было свое. И по-моему, никогда до конца он не раскрывался, оставаясь фигурой в определенном смысле загадочной.

Не хочу вдаваться в подробности, но все-таки странно, что они ушли из сборной в расцвете сил — Чернышеву было 58 лет, Тарасову — 54. Мало того, судя по всему, они и в последнее время пребывания в сборной продолжали работу на перспективу. Как раз к 1972 году появилось много молодых защитников, в «золотом» хоккейном возрасте находилось наше звено, спартаковская тройка, Саша Мальцев.

На смену Чернышеву и Тарасову пришел Всеволод Михайлович Бобров. Он производил огромное впечатление. Это был редчайший знаток хоккея. Бобров был достаточно мягким человеком. С ним, в отличие от Тарасова, можно было обсуждать какие-то хоккейные вещи. При этом Бобров не давил на нас своим колоссальным авторитетом. Он мог согласиться с точкой зрения хоккеистов и в таких случаях просто говорил — давайте попробуем. Он умел прощать, и не было случая, чтобы кого-то в сборной при нем крепко наказывали за различные нарушения. У него было потрясающее чутье на игроков, он знал, что именно нужно сказать в конкретный момент или промолчать. Мы преклонялись перед ним как великим игроком. Умел строить взаимоотношения с игроками Борис Павлович Кулагин, становление которого как тренера прошло в ЦСКА. Он прекрасно знал хоккей и разбирался в любых ситуациях. Ведь он был тренером с армейским кредо, поскольку довольно долго работал с Анатолием Тарасовым. И в этом смысле был как на ладони. Очевидно, что Кулагин к началу семидесятых был готов к самостоятельной работе. Примером тому победа в чемпионате СССР 1974 года «Крыльев Советов». Это надо ценить, поскольку возможности «Крылышек», скажем, в формировании были ниже, чем в ЦСКА или московском «Динамо». Так, Кулагин брал свое за счет организации игры. «Спартак» при нем, не имея шансов бороться за «золото», четыре года подряд был вторым. Он из того, что имел, выжимал максимум.

Константин Борисович Локтев чем-то напоминал Боброва, мы в ЦСКА и в сборной чувствовали себя при нем замечательно. Он, как классный мастер, мог заглянуть в душу игрока, понять, что в ней происходит, и потому принимал верные решения. Константин Борисович был требовательным, но в нем не было злости, диктаторских замашек. Этот тренер доверял игрокам, это всегда ценили. И все старались помочь ему. Тем более что знал он хоккей досконально. И в профессиональном отношении я бы поставил его рядом с Тарасовым, Чернышевым, Кулагиным.

Можно по-разному относиться к Виктору Васильевичу Тихонову. У меня с ним взаимоотношения были и остаются непростыми. Но надо признать, что это на редкость работоспособный наставник, он находил игроков и делал из них звезд. Не случайно под руководством Тихонова ЦСКА и сборная добились многих ярких побед. И я удивлен, что под сводами катка ЦСКА нет свитера с фамилией Тихонов. Говорил об этом руководству клуба, но они, похоже, внимания не обратили.

Мне посчастливилось играть в сборной с выдающимися мастерами из других клубов. Очевидно, что все, кто входили в команду, были игроками международного уровня. Но и среди лучших есть лучшие.

Я бы назвал здесь несколько хоккеистов. Блестящим вратарем был Виктор Коноваленко из горьковского «Торпедо». У него были, что называется, стальные нервы. Что бы ни случалось, он нити игры не терял. И это положительно сказывалось на всей команде.