Такой же предатель, как мы

Как чувствовал бы себя Перри, сидя здесь словно отщепенец и дожидаясь моего возвращения с очередными секретами «прости, прости, ничем не могу с тобой поделиться, это ради твоего же блага»?

— Это ты, Гейл?

Неужели?

Кто-то вложил телефонную трубку ей в руку и велел ответить? Нет. Она одна.

Это голос Перри, здесь и сейчас, отнюдь не галлюцинация. Гейл по-прежнему стоит, опираясь одной рукой на оконную раму и глядя на улицу.

— Прости, что звоню поздно, и все такое…

Все такое?..

— Гектор хочет поговорить с нами обоими завтра утром, в девять.

— Гектор?

— Да.

Не дури. В этом безумном мире нужно изо всех сил цепляться за реальность.

— Не могу. У меня рабочий день, хоть и воскресенье. «Сэмсон против Сэмсона» не ждет.

— Тогда позвони в суд и скажи, что ты больна. Это очень важно, Гейл. Важнее, чем «Сэмсон против Сэмсона». Честное слово.

— Так считает Гектор?

— Вообще-то так считаем мы оба.

Глава 6

— Кстати, его зовут Гектор, — сказал маленький всезнайка Люк, отрывая взгляд от кожаной папки.

— Это предупреждение или предсказание? — спросил, не отнимая рук от лица, Перри, когда Люк давно уже перестал ждать ответа.

После ухода Гейл прошла вечность. Перри так и сидел рядом с ее пустым стулом — не двигался с места, не поднимал глаз, не шевелился.

— Где Ивонн?

— Отправилась домой, — сказал Люк, вновь погрузившийся в чтение.

— Отправилась или отправлена?

Нет ответа.

— Гектор у вас самый главный?

— Скажем так, я — второй ранг, он — первый. — Люк сделал карандашом пометку.

— Значит, Гектор — ваш шеф.

— Можно и так выразиться.

Можно и так уйти от ответа.

Но в целом, на основании сложившегося у него впечатления, Перри вынужден был признать, что с Люком вполне можно поладить. Пусть он и не высокого полета птица. Второй ранг, как он сам себя охарактеризовал. Да, немного сноб, явно выпускник частной школы, и все же в связке с таким напарником не пропадешь.

— Гектор нас слушал?

— Полагаю, да.

— Наблюдал за нами?

— Иногда лучше только слушать. Как радиоспектакль. — Помолчав, Люк добавил: — Потрясающая девушка эта ваша Гейл. Вы давно вместе?

— Пять лет.

— Ух ты.

— Что тут удивительного?

— Я, кажется, начинаю понимать Диму. Женитесь на ней поскорее.

Люк вторгся в святая святых, и Перри собрался было заявить об этом, но потом простил его.

— И давно вы на этой работе? — спросил он.

— Лет двадцать, плюс-минус.

— Здесь или за границей?

— Преимущественно за границей.

— Это калечит?

— В смысле?

— Работа не искажает вашу психику? Вы не чувствуете некоторой… э-э-э… профессиональной деформации?

— Вы спрашиваете, не псих ли я?

— Ну, это слишком сильно сказано. Скорее… как это влияет на человека в долгосрочной перспективе?

Люк не поднимал головы, но карандаш перестал двигаться. В его спокойствии ощущалось нечто вызывающее.

— В долгосрочной? — переспросил он с напускным недоумением. — В долгосрочной перспективе все мы умрем, насколько я могу судить.

— Я имею в виду — каково представлять страну, которая не в состоянии заплатить по счетам? — объяснил Перри, с опозданием сообразив, что теряет почву под ногами. — Я где-то читал, что сильная разведка — едва ли не единственное, что в наши дни позволяет нам оставаться наверху списка в международном сообществе, — попытался он выкрутиться. — Несомненно, люди, которые работают в этой сфере, испытывают сильное напряжение. Им ведь приходится прыгать выше головы, — добавил он, невольно отпустив шпильку насчет маленького роста Люка, о чем немедленно пожалел.

Этот неловкий разговор был прерван звуком медленных мягких шагов над головой — как будто кто-то шел в домашних тапочках. Затем человек начал осторожно спускаться по лестнице в подвал. Словно по приказу, Люк встал, подошел к серванту, достал поднос с виски, минеральной водой и тремя бокалами и поставил на стол.

Шаги затихли на нижней ступеньке. Дверь открылась. Перри машинально встал, и они с вошедшим оглядели друг друга. Они оказались одного роста, что удивило обоих. Возможно, Гектор, если бы не сутулился, был бы даже выше. С классическим широким лбом и вьющимися седыми волосами, которые ниспадали на плечи двумя волнами, он походил на декана колледжа — старого чудака. На вид Перри дал бы ему лет пятьдесят пять. Свой старый коричневый спортивный пиджак с кожаными латками на локтях он вряд ли когда-нибудь снимал. Бесформенные серые брюки и потрепанные ботинки вполне могли бы принадлежать самому Перри, а безобразные очки в роговой оправе нынешний владелец, похоже, стащил из коробки на чердаке у его отца.

Наконец, после драматической паузы, Гектор заговорил.

— Уилфред Оуэн, чтоб тебя! — провозгласил он, энергично и восхищенно. — Эдмунд, мать его, Бланден. Зигфрид Сэссун. Роберт Грейвс. И другие.

— Они — что? — спросил изумленный Перри, прежде чем успел задуматься.