Молодой лейтенант покраснел от смущения и удовольствия. Нечасто приходилось ему слышать похвалу своему выбору профессии. А сейчас этот, проживший долгую жизнь, несомненно очень умный старик высказал именно то, в чем сам Кариев был глубоко убежден.
- Значит, вы поможете мне? — спросил он старика.
- Если это в моих силах. Что вас интересует?
- У кого из жильцов вашего дома есть мотоциклы?
- Мотоциклы? — переспросил старик. — Мотоциклы есть у многих. Знаете, я считаю, что это очень полезный спорт для молодежи. Мне бесконечно жаль, что я не успел заняться мотоциклом. Должно быть, великолепно мчаться на такой быстрой машине, ощущать большую скорость. Знаете, когда летишь на самолете и даже едешь на автомобиле, скорость чувствуется слабо. На мотоцикле человек, по-моему, каждой клеткой своего тела ощущает необычайную, бешеную, прямо восхитительную скорость.
- А скажите, пожалуйста, проживает ли в вашем доме некий Сергеев Иван Алексеевич? — спросил Кариев, воспользовавшись паузой в речи старика.
- Сергеев? — недоумевающе посмотрев на лейтенанта, переспросил старик. — А как же, есть такой, проживает.
Кариев не заметил лукавых искорок, которые сверкнули в глазах старика, не расслышал он и легкой иронии в дружеском приглашении старика, который, наклонившись к лейтенанту, сказал:
- Ну, раз дело касается Сергеева Ивана Алексеевича, то давайте здесь говорить не будем. Прошу ко мне.
Старик поднялся, придерживая, чтобы не распахнулись, левой рукой полы халата, вошел в подъезд дома и с завидной для его возраста быстротой поднялся на второй этаж. Войдя в квартиру, он сказал открывшей двери старушке:
- Машенька! Нельзя ли чайку в кабинет?
Комната, куда старик завел Кариева, была кабинетом ученого-книголюба. Только около письменного стола, у окна, и нашлось место для хозяина и гостя. Все остальное пространство было заставлено шкафами и стеллажами с книгами. Чувствовалось, что шкафы и стеллажи делались по особому заказу, с учетом вкусов и наклонностей хозяина кабинета.
- Ну-с, — заговорил старик, — усаживаясь в кресло за столом, — рассказывайте, что там натворил этот Ванька Сергеев.
- Какое у вас сложилось мнение об этом Иване Сергееве? — спросил Кариев.
- У меня лично неважное, — улыбнулся старик. — Откровенно вам скажу, неважное. Он мог бы быть значительно лучше.
- Вот, вот, — обрадовался, что, кажется, сразу попал на правильный след, Кариев. — А скажите, Сергеев часто гоняет на своем мотоцикле?
- Гоняет? — удивился старик. — Да у него, насколько мне известно, мотоцикла нет.
- Ну, значит, на чужих ездит, на заднем сидении.
- Гм-м! А вы думаете, что Иван Сергеев способен на такое геройство? Удержится он на втором седле? Ведь для этого надо иметь обезьянью ловкость.
- Пустяки, — покровительственно произнес Кариев. — Ездить на заднем седле очень удобно. Вот на багажнике, если нет второго седла, много труднее.
- Не знаю, не пробовал, — с искренним сожалением сознался старик.
- Значит, надо узнать, на чьем мотоцикле ездит Сергеев?
- Ни на чьем. Категорически утверждаю, ни на чьем. это достоверно знаю.
- Ну, не ручайтесь, — усомнился Кариев. — Типы вроде этого вашего Сергеева, кого угодно обмануть могут.
- Ну, уж вы того, — запротестовал старик и вдруг, внимательно посмотрев на лейтенанта, расхохотался. — Простите мне, юноша, маленькую мистификацию, — положил он руку на плечо опешившего Кариева. — Дело в том, что я, в некотором роде, и есть этот самый Сергеев Иван Алексеевич. Давайте познакомимся поближе: Сергеев — историк, отставной, в некотором роде, профессор. Так сказать, пенсионер.
- Вы Сергеев? — удивился Кариев. — Значит, в вашем доме еще один Сергеев живет.
- Нет больше Сергеевых в этом доме. Один я, — уверил отставной профессор.
- Но к тому Сергееву сегодня ночью вызывали скорую помощь, — выложил последний довод Кариев. — У него то ли вывихнута, то ли сильно ушиблена правая рука.
- Так это ко мне и вызывали, — рассмеялся Иван Алексеевич. — Все это Машенька натворила. Полез я ночью доставать книжку с самой верхней полки стеллажа, ну и, в некотором роде, оступился. Можно было бы сбегать к Дмитрию Михайловичу — он в соседнем подъезде живет, — а Машенька от волнения позвонила в скорую помощь. Ну вот эскулапы меня и лечили. Видите?
Профессор сбросил халат, и Кариев увидел, что правая рука старика перебинтована. Смущенный лейтенант начал откланиваться, но в этот момент в кабинет вошла жена профессора, седовласая Машенька с чаем.
- Не спешите, юноша, — запротестовал профессор, освобождая от бумаг край стола и примащивая на него поднос. — Неужели у вас нет ни одной свободной минуты для беседы со стариком?
Кариев взглянул на часы. Автоинспекция необходимых ему сведений подготовить еще не могла, и он решил побыть с полчаса у профессора. Иван Алексеевич, обрадованный согласием лейтенанта, хлопотал, наливая из большого чайника в стаканы густо заваренный чай.
- Значит, заподозрили вы меня, старика, в действиях, караемых уголовным кодексом? — весело смеялся он, вновь усаживаясь в кресло и беря свой стакан. — А что, скажите, опасная работа у вас в уголовном розыске?