Таких не бывает (СИ)

— Куда? Вы что? У меня ребенок!

— Пройдемте. До выяснения.

— Я не могу! Вы не слышите? У меня ребенок в машине. С чужим человеком…

Но ее не слышали, да…

— Леш, ты зафиксируй, да? Гражданочка оказывает сопротивление.

— Да не оказываю я! Вы что?

Белка уже откровенно плакала. С одной стороны, казалось, это вообще не с ней происходит, потому что не могло это все быть с ней! С другой, она так явно чувствовала, как ей заломили руку, и между лопаток рукой ткнули, обращаясь, будто с рецидивисткой.

— Ребенок! Там ребенок… — повторяла она, а когда ее в машину затолкали, поняла — не стоит даже пытаться до них достучаться. Им все равно. Чтобы не сойти с ума, Белка утешала себя мыслью о том, что за Гордейкой присматривает Орлов. Когда тот ее потеряет, наверняка поднимет на уши Фокина, и тогда это недоразумение разрешится. Он подтвердит, что Белка — его жена, покажет свидетельство о браке. Или справку, которую ей дали взамен паспорта. И которая так и осталась в папке с другими документами.

Так Белка думала ровно до тех пор, пока ее не начали допрашивать. В темной, плохо пахнущей комнате за замком.

— Так вы, говорите, не брали?

— Чего не брала?!

— Драгоценностей. У вашей матери пропал кулон с сапфиром.

Она вообще ничего не понимала! Ничего!

— Вы что, меня обвиняете в краже?

— Не мы. Ваша мать.

— Моя мать умерла, — прошептала Белка.

— А Фатима Акиева кем вам приходится?

— Теткой. Но я ничего у нее не брала.

— А ваша тетка утверждает другое. Так что давайте не тратить попусту мое и ваше время.

— Я ничего не брала… — повторила Белка, понимая, что все бесполезно. Этим людям не нужна правда. Им нужен повод передать ее «дело» по месту совершения «преступления». То есть отдать Белку прямо в руки Гатоеву. Эта схема отработана. Не она одна в нее попала. Они не станут разбираться, что да как.

И самое поганое, что Белка думала, а может, и ладно? Ну, а что? Пусть… Лишь бы они только отстали от Гордея Александровича. Потому что он правда ни в чем не виноват. А там как-то выживет она. Наверное… Другие ведь как-то живут. А то, что без любви, что с Гатоевым, ну… как-то потерпит. Только бы он оставил в покое Фокина. Ну и позволил Гордейку забрать.

— Так вы признаетесь?

— Нет.

Белка не могла себя оклеветать. И даже то, что она решила — будь что будет, не означало, что она станет этому как-то способствовать.

— Стас, отведи ее в камеру! Ты знаешь, красавица, что с такими красотками там делают, м-м-м?

Белка молчала, опустив взгляд, и только крупные-крупные слезы капали с ее длинных изогнутых ресниц. Да в ушах набатом стучало: извини, Гордей, пожалуйста, извини! Как будто она хотела вложить ему это в голову.

Ее стащили со стула и повели к двери, когда та сама вдруг неожиданно распахнулась.

— Рома, какого ху… хм, здрасте… — ворвался в кабинет полноватый лысеющий мужичок. — Мне почему из управы звонят? Вы тут охренели, что ли?!

— А что не так-то, Дмитрий Валерьич?

— Вы кого повязали? Вы совсем, блядь, без мозгов?!

Толстяк еще что-то кричал. Белка уже не слышала. Она так устала, что на ногах стояла, кажется, лишь потому, что на стенку откинулась. Очень вовремя здесь подняли шум. Если бы ее и дальше тащили, она бы наверняка упала. А там пол грязный. И вообще…

— Эй! Эй… Водички?

Это ей, что ли?

— М-м-м…

— Пропустите меня! Немедленно. Я врач… — вдруг откуда ни возьмись послышался голос… Фокина! Белка радостно встрепенулась. Вскочила даже. Не осознавая, что это будет стоить всех сил. Последнее, что она увидела, перед тем как отключиться — перекошенное от ярости лицо мужа.

Глава 15

— Ну, все, все… Гордей, успокаивайся. Сам же сказал — она в норме, — убеждал Фокина Михалыч и вперед рулил. Сам Гордей сидел сзади, прижав к себе Белку. И то и дело касался губами, носом ее волос — непривычно воняющих куревом.

— Я спокоен. Анна Павловна точно с Гором справится?

— Вот уж о чем тебе вообще не надо переживать. У нее внуков штук пять. Да и мы уже почти на месте.

— Угу, — буркнул Фокин. И следом уткнулся губами в нежное ушко жены: — Видишь? Все хорошо.

— Что хорошо?! Из-за меня тебя по прокуратурам таскают.

— Так. Стоп. Ты это откуда взяла?

Фокин переглянулся в зеркале заднего вида с Орловым и чуть отстранился, чтобы попробовать разглядеть Белкины эмоции.

— Мне сказали, — шмыгнула носом.

— Кто сказал?

— Не знаю! Любовница, наверное, твоя…

Снова короткий обмен взглядами с соседом. И снова попытка узнать чуть больше подробностей.

— Ты про кого, Бельчонок? У меня никого кроме тебя нет.

— А в кабинете твоем… п-почему в-всякие г-голые ходят?!

Она его ревновала! Он мог поклясться, да… Так неумело, но так отчаянно! В любой другой ситуации Фокин бы дал себе время этим насладиться, прочувствовать. Но тут… Когда столько людей на ушах стояло, разруливая… Нет, вовсе не гибель того ребенка — как они уже догадались, это был просто отвлекающий манер, разруливая ситуацию, сложившуюся вокруг его Белки, им было не до этого. Они же как раз ломали голову над тем, кто Гатоеву слил данные касательно его работы, и тут…