Такая работа

— В Чайке все немного по другому. Из-за того, что в этом порту пересекаются зимний обходной путь на север, восточный штормовой путь и летний южный — в этом порту ворочаются слишком огромные деньги. — видя непонимание на лице ученика мастер артефакторики принялся пояснять: — Зимой, прямой путь на север, к кочевникам льдов закрыт. Но тогда можно выкупить у них огромное количество мехов по низкой цене. У них сезон охоты открывается. Поэтому, торговцы плывут в обход «Штормового» утеса, где всю зиму бушуют штормы, и идут через Чайку. В которой оседает часть товара, город снабжает припасами экспедиции. Такая же история и с восточными землями Наргизов, и с Южанами.

— Это очень большой город, — всматриваясь в кишащие народом набережные произнес Мак.

— Тебе есть с чем сравнить? — хмыкнул старичок. — Я думал, ты вообще первый раз город увидел.

— Просто... я не ожидал, что...

— Да, — махнул рукой Юринай. — Я понял тебя. Впечатляющее зрелище.

— А что там за серое пятно? — спросил Мак указывая на скалу чуть в стороне от бухты и серое бесформенное облако вокруг нее.

— А, это, — Юринай хмыкнул. — Видишь ли, любой крупный город имеет одну неприятную особенность. Как только в город набивается много народу, то часть из них становится бедняками, попрошайками, убогими, нищими и отребьем. В Чайке торгаши поступили жестоко и бескомпромиссно. Все отребье выставили за город. Вот они там и поселились.

— И что? Они живут на этой скале?

— Нет, на самом деле на воде. Там риф, глубина очень небольшая. Жилье строят из тростника, с опорой на дно. Благо дальше на восток его много. А когда приходит шторм — они скрываются в пещерах, которые прорубили в скале.

— А почему они не уходят? Чем они вообще занимаются?

— В основном там живут рыбаки, из них набирают матросов проезжие капитаны, ну и мелочевка всякая. — пожал плечами Юринай. — Я слышал, в порт на разгрузку тоже берут народ оттуда.

— Прям резервация какая-то.

— Угу, — усмехнулся учитель. — Соваться нам туда не стоит. Опасное местечко.

Чем ближе они подходили к городу, тем сильнее выступали отличия и архитектурная глупость местных градостроителей. Если издалека город казался однородным и гармоничным, то пройдя пригородные склады и городскую стену, носившую исключительно номинальную функцию, Мак откровенно разочаровался.

Широкие у основания и узкие вверху дома стояли впритирку. Попадались и ровные, но весьма своеобразные строения. Да, дома чаще имели желтый или красный оттенок кирпича, но попадались и оштукатуренные белые или разноцветные. Здания был круглыми, треугольными, большими, маленькими, кривыми, косыми. Парочка откровенно пугала, нависая над улицей выступающими балконами.

Торчали вывески, где-то из окна висело белье, где-то на балконах сидели старики или кормящие грудью детей женщины. Все это сопровождалось кучей народа которая торопилась по улицам, понукаемые своими делами. Вдобавок, повсюду доносились крики, ругань, реклама зазывал, а нос щекотал сводящий с ума ароматом еды.

Где-то пахло копченой рыбой, где-то мясом. Прямо на улице, в небольшом закутке, улыбчивый смуглый мужчина с пышными усами подгонял мальца, который раздувал мехами огонь под котлом. Мужчина схватил кинутую монету, тут же выхватил длинный кусок хлеба и принялся макать его в котел, наматывая расплавленный сыр, как торговцы сахарной ваты в парках из прошлой жизни.

Весь этот шум, суета, лотки прямо на улице, мешанина запахов еды, все это так напомнило прошлую жизнь, что Мак невольно улыбнулся.

— Здесь не всегда так, — перекрикивая шум, объяснял учитель. — Днем слишком жарко, пекло стоит ужасное. Так перед сезоном штормов. В полдень на улицах никого.

— А куда мы сейчас? — спросил Мак втянув носом воздух и поедая глазами кальмаров, которых готовили на углях, прямо тут, на улице.

— Мы — в постоялый двор «Юго-юго-восток». Я раньше там останавливался. Можно договориться и не арендовать комнату. Только место в конюшне для шкафа и еду.

Юринай обернулся и расплылся в улыбке. Ученик был похож на огромного ребенка, с раскрытым ртом рассматривающего витрины и крутящим головой на все четыре стороны. В домах на первых этажах находились лавки, и каждая считала долгом выделиться среди других своей вывеской, которые парень с удовольствием и разглядывал.

В основном, конечно, это были огромные таблички, с крупными буквами, но попадались и действительно занимательные экземпляры. У одной лавки, возле огромной витрины, из стены торчала точная копия корабля сделанной из камня. На борту корабля, высотой вдвое выше Мака, из металла была сделана надпись «Корабельная утварь Бака». Витрина, к слову, была завалена начищенными до зеркального блеска шкивами, крюками и и непонятными для парня предметами.

— Руки! Дешевые руки, ноги или язык! — выскочил из толпы на них мальчишка. — Не дорого!

— Мы сами, — буркнул Юринай и показал кольцо тут же скисшему мальцу и потянул ученика за собой. — Ты так сильно выделяешься, что нас скоро облепят местные зазывалы или эти мальчишки.

— Зачем он продавал руки? — спросил Мак, оглядываясь назад.