Так умирают короли

— Через Самсонова проходили большие суммы денег, — прояснил ситуацию Бобров, поразмыслив.

— Неучтенка? Черный нал?

— Да. Большие суммы. Полмиллиона долларов в год, не меньше. Когда стало ясно, что есть повод заняться Самсоновым, решили внедрить к нему нашего человека.

— Смысл?

— Обычно мы подобные операций с таким тщанием не готовим. Но здесь особый случай. Самсонов — это не просто какой-то предприниматель и не зарвавшийся банкиришка. Этот человек у всех на виду, и, если бы мы сплоховали, нас размазали бы по стенке.

— Кто?

— Все, — невесело усмехнулся Бобров. — Начальство, власти, пресса, да те же самые телезрители. Привлечь Самсонова к ответственности можно было, только имея на руках стопроцентно неопровержимые доказательства. Мы разрабатывали внешний круг знакомых Самсонова, а вот он, — кивок в мою сторону, — постигал потихоньку кухню изнутри.

Мартынов с интересом посмотрел на меня.

— Ну и как? — осведомился он. — Накопал что-нибудь?

Я кивнул.

— И Самсонов действительно крутил наличку?

Я снова кивнул.

— На чем же он зарабатывал?

— Скрытая реклама, — пояснил я. — Большая часть денег шла мимо кассы.

Мартынов вздохнул.

— Ребята, я вдруг почувствовал, что начинаю, вас тихо ненавидеть.

— За что? — изумился Бобров.

— За то, что вы рассказываете мне гадости о человеке, которого любили миллионы.

Он и сам наверное, был одним из этих людей. Бобров пожал плечами

— Видишь человека, привыкаешь к нему, веришь, а потом вдруг выясняется, что он такой же, как все, что в шуры-муры играл.

— Шуры-муры — это говорят не про деньги, — флегматично поправил Бобров. — Это про любовь.

— Ну, про любовь, — буркнул Мартынов. — Его ведь действительно любили.

Помолчали. Я наблюдал за Мартыновым и видел, как медленно он возвращается к действительности из страны печалей и грез.

— Ты все подробности рассказал при допросе? — очнулся он наконец.

— Да, — ответил я.

— Кто из группы мог бы его убить?

— Не знаю.

— У Него не было врагов? Или хотя бы конфликтов?

— Да сколько угодно, — сказал я. — Но это еще не значит, что конфликт спровоцировал смерть.

— Но и не отрицает этого, — невесело просветил меня Мартынов. — Давай по порядку, что ты там наблюдал.

— Но то, что я расскажу, еще не повод обвинять кого-либо конкретно.

— Мы будем проверять, — благосклонно кивнул Мартынов.

— Незадолго до случившегося Светлана запустила в Самсонова стаканом.

— Была причина?.

— В общем, да, — подтвердил я.

— Какая?

Вот тут я замялся, не зная, как объяснить.

— Долго рассказывать.

— Нам торопиться некуда, — подсказал Мартынов.

— Я был причиной.

— Ты?! — изумился Мартынов. — Ревность, да?

— Там не просто ревность, все намного серьезнее. Я со Светланой… ну, в общем, я ведь не знал, что она… что они с Самсоновым…

Я видел, какими глазами смотрел на меня Бобров, и чувствовал, что краснею.

— Так ты отбил у Самсонова жену? — внезапно развеселился Мартынов.

Кроме веселья в его глазах читалось и восхищение, но такой славы мне было не нужно.

— Никого я не отбивал! — огрызнулся я. — Даже не знал, что он ей муж. И она мне ничего не сказала. Да, я бывал у нее и на ночь оставался, но я же не знал!

Я сейчас объяснял происходящее не Мартынову, а покойному Самсонову.

— А потом все всплыло. Как раз вчера.

— Кто же проговорился?

— Загорский.

— Оператор?

— Да. Он не знал, что я в неведении, и упомянул об этом в разговоре как бы между прочим. Меня как обухом по голове ударили. Я не ожидал ничего подобного. Спросил у Светланы, правда ли это, она решила, что мне все рассказал Самсонов, и, когда тот появился, запустила в него стаканом. Она была взбешена, я видел, но это не значит, что она была способна на убийство.

— А что же она так осерчала?

— Просто все виделось ей иначе. Не так, как было на самом деле. Она думала, что меня просветил Самсонов. Наблюдал за нами все это время, словно ставил одну из своих передач, а потом взял и все в одночасье разрушил. Просто толкнул кубики, и вся пирамида рассыпалась. И Светлане показалось, что он специально вмешался, чтобы ее унизить и оставить ни с чем.

— Ни с чем — это значит без тебя? — уточнил Мартынов.

— В общем, да. Потому что с той минуты я к Светлане ни на шаг бы не приблизился.

— Потому что она — жена Самсонова?

— Да, — честно признался я.

— Но ты сказал ей, что не Самсонов, тебя просветил?

— Нет.

— Почему?

— А почему я должен был ей это говорить? По отношению к тому же Загорскому это выглядело бы некрасиво.

— А его поступок выглядел красиво?

— Но он же не знал, — напомнил я. — В том-то все и дело.

— И она была взбешена, — вернулся к интересующему его вопросу Мартынов.

— Светлана?

— Да.

— Она была не в себе, — подтвердил я.

— И очень скоро Самсонова нашли мертвым, — как будто размышляя вслух, сказал Мартынов.

— Это не она!

Мартынов не ответил и посмотрел за окно, где уже полноправно властвовал день.

— Ты ведь нашел ее в ванной, — все так же задумчиво сказал он.

— Кого?

— Светлану! Помнишь? Ты решил, что пора бы возвращаться в Москву, но Светланы нигде не было. Ты нашел ее в ванной комнате, она умывалась. Так?

Я кивнул. Он, оказывается, держал в голове мельчайшие подробности, внесенные в протоколы этой ночью.