Так умирают короли

— Ни при чем, — безжалостно подтвердил я. — Мне звонил Мартынов, у них серьезные сомнения в виновности Кожемякина. Попытку вымогательства следствие, судя по всему, докажет, но только и всего. Мартынов сказал мне об этом открытым текстом. И кто теперь остается? Я да Демин. Но я отпал в тот самый вечер, когда признался, что служу в налоговой полиции. Так что остается всего один человек.

Светлана все так же крепко держала меня за рукав, словно боялась — стоит меня отпустить, и сразу произойдет что-то ужасное. Так маленькие дети держатся за взрослых.

Мы подъехали к деминскому дому. Он высился над нами многоэтажной громадой. В некоторых окнах горел свет — утро накатывало на Москву, грозя затопить ее улицы многолюдьем и шумом.

Лифтом поднялись наверх. Массивная, отделанная хорошим деревом дверь. Светлана позвонила. Никто не открывал. Светлана обернулась и вопросительно посмотрела на меня.

— Звони еще! — сказал я.

И вновь никакого результата. Я мрачнел все больше и больше. Когда стало ясно, что в квартире никого нет, мы спустились вниз.

— Извини, — сказал я.

— За что?

— За то, что выдернул тебя из квартиры и привез сюда.

Светлана неопределенно пожала плечом.

— Хочешь, я отвезу тебя домой? Хотя…

Я взглянул на часы.

— Мартынов попросил, чтобы я сегодня с утра привез тебя в прокуратуру.

— Еще рано.

— Рано, — согласился я. — Можем побродить по улицам, если не возражаешь.

Светлана покачала головой, показывая, что не возражает, и оглянулась на дом. И я тоже оглянулся. Мы стояли и смотрели на окна, за которыми текла чужая, неведомая нам жизнь.

— Послушай-ка, — пробормотал я. — Если судить по расположению деминской квартиры… Светлана, оказывается, думала о том же. — У него горит свет! — сказала она. Я молча схватил ее за руку и увлек за собой. Мы вбежали в подъезд и лифтом поднялись наверх, к квартире, от которой ушли каких-нибудь пять минут назад. Теперь звонил я. Нажал кнопку и держал ее не отпуская. Это продолжалось довольно долго. Наконец щелкнул замок, дверь приоткрылась, и мы увидели Демина. Он стоял перед нами в трусах и в майке, но я готов был поклясться, что он не спал перед тем, как мы позвонили в дверь.

— А, это вы, — почему-то безучастно пробормотал он, будто визиты в пять часов утра для него являлись совершенно обыденным делом. — Прррошу!

Прорычав свое приглашение, он развернулся и ушел вглубь своей квартиры.

Мы нашли его за столом, уставленным пустыми водочными бутылками. Демин уже успел наполнить водкой картонные стаканы с надписью «пепси».

— Прошу к столу, — сказал Демин. — Выпьем за встречу.

Похоже, он очень соскучился по общению. Вряд ли выходил из дома все эти дни. У него было опухшее от беспробудного пьянства лицо и темные круга под глазами.

— Почему ты не отвечал на телефонные звонки? — спросила Светлана.

— А потому что меня нету, — ответил Демин, икнул и пьяно засмеялся. — Меня нигде нету, ребята. Я уехал, исчез, умер — все, что угодно.

Он махнул рукой — что об этом говорить, мол.

— Вы присаживайтесь. Выпьем. Закуски у меня, правда, никакой, но хлеб еще есть.

Взял подсохшую буханку и постучал ею по столу. Звук был отчетливый и громкий. И это тоже вызвало у Демина смех.

— Соврал! — признался он. — Хлеба у меня, оказывается, нет. Есть сухарики.

Светлана вздохнула и опустилась на диван.

— Проблемы, мадам? — осведомился Демин.

— Переволновалась, — сказала Светлана. — Когда Женя мне позвонил и сказал, что ты куда-то пропал…

— Ах, вот в чем причина, — протянул Демин. — Наш сыщик обеспокоился отсутствием главного подозреваемого лица.

Он поднял руку и пьяно погрозил мне пальцем.

— Мы все у тебя под колпаком, да? Ты свой хлебушек отрабатываешь? Хозяева не в претензии?

У него был очень нехороший взгляд. Бешеный. Хотя говорил он вроде бы в шутку. И Светлана тоже заметила, что происходит что-то неладное.

— Илья! — примирительно сказала она. — Хватит!

Демин будто только этого и ждал. Он взмахнул руками, в мгновение отправив на пол половину стоявших на столе пустых бутылок, и заорал:

— Какого черта хватит? Этот пацан трется возле нас с одной-единственной целью — чтобы всех нас пересажали!

— Илья! — взмолилась Светлана.

— Мы для него что-то вроде подопытных кроликов! Загорский в тюрьме, Кожемякин в тюрьме, один я остался! Вот меня еще заберут, и этот герой отбудет в свою Вологду! С чувством исполненного долга.

— Не надо делать из меня злого демона! — огрызнулся я.

— А, не нравится! — прорычал Демин. — Нас мучают муки совести, мой юный друг?

И уже более спокойно обратился к Светлане:

— Они изволили обо мне волноваться. Ты понимаешь? Опечалились, что я сбежал прежде, чем они додумались упечь меня в кутузку. А я ни при чем! — Он опять перешел на крик. — И ничего вы не докажете! Может, ты сам и убил Самсонова?

Он был очень пьян. И совершенно себя не контролировал.

— Все, уезжаю, — сказал я. — Сегодня же. Не могу здесь больше оставаться.

— Точно — совесть заела, — определил Демин и пьяно захихикал, при этом показывая на меня пальцем. — Он совестливый. Ты поняла, Светлана? Когда все вынюхивал, с совестью у него был полный порядок, а теперь вот подперло.