Так умирают короли

— Что у тебя, Жора? — спросил у него мой собеседник.

— Смерть, безусловно, насильственная. Подробности я тебе скажу завтра, после вскрытая. Но умер он от удара в висок твердым предметом с заостренным концом, тут нет никаких сомнений. С такими травмами не живут, ты уж мне поверь.

— Что значит «с заостренным концом»? Это отвертка? Или напильник?

— Нет.

Толстячок набросал на чистом листе бумаги небрежный эскиз: цилиндрической формы предмет, на одном из оснований которого, в центральной части, — небольшой конусообразный выступ.

— Что же это может быть?

— Не знаю, — пожал плечами толстячок. — Но след очень отчетливый, так что за детали я ручаюсь. Если бы не этот вот выступ, я бы сказал, что его ударили модотком. Но молотков с таким вот конусом я в жизни не видел.

— Найдем. У него в гараже целые залежи инструментов.

После этого мною занялся мой вихрастый лейтенант. Я слово в слово повторил то, что рассказывая ему каких-либо полчаса назад, но теперь я отвечал, будучи предупрежденным об ответственности за дачу ложных показаний. Я не боялся, но старался тщательно подбирать слова.

Солнце за окном уже исчезло. Из-за того, что в комнате, где мы беседовали, был зажжен свет, казалось, что наступила ночь — так черно было оконное стекло. Иногда тьма разрывалась светом от отъезжающего автомобиля, но это длилось очень недолго, и снова за окном наступала ночь.

Примерно в половине второго ночи меня вывели из дома, чтобы доставить в Москву. К своему удивлению, я увидел Загорского.

— И у вас не оказалось с собой документов? — понимающе сказал я.

— У меня с собой паспорт.

— Почему же вы здесь?

— Они никого не отпустили, — сказал Загорский.

Его усадили в одну машину, меня в другую, и мы тронулись.

Я плохо знал Москву и не представлял, куда именно нас привезли. Это было массивное, в несколько этажей здание, отделенное от пустынной ночной улицы металлической оградой. Я предполагал, что мне представится возможность вздремнуть, но не тут-то было. Предстоял еще один допрос. Когда меня вели по коридору, за приоткрытой дверью одного из кабинетов я увидел Светлану. Значит, Загорский сказал правду. Не отпустили никого. Пользуясь моментом, попытаются измотать нас допросами в надежде, что преступление удастся раскрыть по горячим следам.

Теперь меня допрашивали сразу трое. От них не исходило ни угрозы, ни даже просто недоброжелательства. Но по их вопросам я почувствовал, что мною занимаются настоящие спецы, не чета вихрастому лейтенанту. Допрос протекал неспешно и ровно, но я нутром чувствовал, что где-то что-то я уже сказал не так, и, это имело место не раз и не два, хотя мои собеседники пока не дали мне это понять.

Утром, когда солнце уже поднялось, допрос все еще продолжался. Я чувствовал себя очень скверно и хотел отдохнуть, но знал, что не я здесь хозяин.

В половине девятого утра в кабинет вошел мой «старый знакомый» — человек с коротким «ежиком» седых волос. Мои собеседники вскочили, изображая уставное усердие, но вошедший даже не обратил на них внимания. Он остановился передо мной, и я увидел темные круги под его глазами — тоже не спал всю ночь.

— Что же ты ваньку валяешь, Колодин? — сказал он с плохо скрытой досадой.

Я на всякий случай промолчал, потому что ничего не понимал.

— Мы вышли на Боброва. Тебе известен этот человек?

Я кивнул.

— Так какого черта! — вспылил мой собеседник. — У меня людей не хватает, а он комедию разыгрывает, артист…

Далее, если бы это происходило в нашей передаче, непременно пропищало бы спасительное «пи-и-и».

— У меня спецзадание, — огрызнулся я. — Во всей Москве об этом Бобров знал, еще пара-тройка человек — и все. С чего бы это я вам вдруг раскрылся?

Ребята, которые меня с таким усердием допрашивали всю ночь, не смыкая глаз, теперь смотрели на своего шефа, ровным счетом ничего не понимая.

— Он из налоговой полиции, — буркнул седой, проясняя для них ситуацию. — Был внедрен в группу Самсонова в оперативных целях.

Глава 26

Я успел поспать часок, прежде чем приехал Бобров. Полноценным отдыхом это никак нельзя было назвать, но даже без столь короткого сна мне пришлось бы туго — слишком много событий вместили последние сутки.

— Привет! — сказал мне Бобров, когда я вошел в кабинет.

У него было пухлое лицо бухгалтера со стажем и пальчики-сардельки. Я слышал, что как раз из бухгалтеров он в налоговую полицию и пришел.

— Познакомься, Женя, это старший следователь по особо важным делам товарищ Мартынов. — Бобров показал на человека — «ежика».

— Да мы знакомы, — хмыкнул я.

— Он сидел тихо, как партизан, — пояснил Мартынов. — И ему даже в голову не пришло сказать нам, кто он такой.

— Он не мог себе этого позволить, — примирительно объяснил Бобров. — Секретность операции была такова, что мы, как видите, даже вынуждены были взять человека из регионального управления, который никогда прежде не светился в столице.

— Кого вы разрабатывали? Самсонова?

— Да.

— Что у вас на него?

Бобров замялся. Мартынов вздохнул.

— Нам все равно придется контактировать с вами, — сказал он. — Иначе мы не продвинемся ни на шаг и будем только мешать друг другу.